Погребенные

– Нет, постойте! – Я подползла вперёд и снова сжала острые прутья. – Пожалуйста, не уходите. Не оставляйте меня здесь одну. Зажги эту свою штуку. Мне очень холодно.

Несколько секунд никто не отвечал. Даже не дышал. И я испугалась, что не услышала, как первые за последние два солнца посетители ушли. Но потом послышалась возня и тихий спор.

– Но…

Огонёк снова вспыхнул, и я ахнула, почувствовав, как чей-то нос прикасается к моему.

– Как тебя зовут, девочка? – серьёзным тоном спросил тот, чей нос вжимался в моё лицо.

– Маат, но для друзей Мати, – пробормотала я. – Пожалуйста… отпустите меня…

– Амсет! – Мерзкая девчонка, я сразу её невзлюбила, дёрнула того, кого, кажется, звали Амсет, за плечо. – Это же дочь Сета! Она… немедленно отойди от неё!

Но мальчик никуда не уходил. Напротив, он только стал ближе, и теперь огоньки танцевали на обеих его ладонях, согревая меня.

Я не помнила, умел ли Амсет читать мысли, но что-то в его потухшем взгляде подсказывало: он думал о том же, о чём и я. Я смотрела в налитые тьмой глаза и не узнавала мужчину, с которым познакомилась… Аника, кем бы эта девушка ни была. Но и он перестал быть просто Эттвудом. Передо мной стояло божество, окутанное чёрной пеленой.

И я знала его. Всё это время…

Амсет – второй сын Гора, один из семи богов Дуата, хранитель огня загробного царства, и я…

Какая-то непонятная эмоция на секунду смягчила черты его красивого лица.

– Маат, – пробормотал он с такой сокрушительной болью, что на мгновение у меня остановилось дыхание. В моём мире момент, когда мы смотрели друг другу в глаза, длился вечность, но в действительности прошло не больше пары секунд.

Вспышки белого пламени, называющие меня по настоящему имени, стали распадаться на отдельные силуэты, просачиваясь из недр Земли. К тому моменту, как меня и Амсета окружило порядка пятнадцати богов, я вспомнила ещё какие-то детали из очень далёкого детства, но ничего из того, что могло бы объяснить, как и почему я здесь оказалась, в гулких отголосках прошлого не нашлось.

Я просто сидела, склонив голову у ног Амсета, и думала лишь о том, что хочу умереть.

– Папа! – вдруг раздался детский голос. – Папа! Папа!

– Сатет!

Боль.

Рождение нового бога считалось настолько редким и волшебным событием, что в день родов Анукет оба царства, и нижнее, и верхнее, погрузились в тревожную тишину. Роды, впрочем, протекали не совсем как у человеческих особей. Жизнь даровало не семя, а источник.

С минуты на минуту Анукет должна была вытолкнуть из себя новое тело, но силой и жизнью оболочку наполнял источник. Никто никогда не говорил мне, кто создал и наполнял сам источник, но Амсет думал, что сначала появился источник, потом боги, а уже потом люди, курица и яйцо.

Источник был хитёр и умён. Умнее самого Амсета. Он даровал новое божество лишь тогда, когда в этом возникала необходимость. И старое божество забирал по этой же причине.

– Хватит маячить перед лицом, – массируя виски, попросила я. – У меня в глазах троится.