Погребенный кинжал

— Если мне снова придется тебя уничтожить, я это сделаю! — прорычал в ответ Натаниэль. — И если понадобится, я буду делать это каждый раз, из какой бы грязной лужи ты не выполз!

— Тогда твоя война будет длиться дольше, чем ты можешь себе представить, животное, — существо поднялось и повернуло свое разбитое в месиво лицо в его сторону. — Чума существовала еще до того, как ваши примитивные тушки выбрались из болот. Она будет здесь, когда потемнеют последние звезды.

Гарро рванул вперед, мимоходом отметив, как ужасные раны Повелителя Мух затягиваются с невероятной скоростью, с которой не могла сравниться улучшенная физиология легионера.

Воин вдохнул холодный воздух; покрытый пятнами крови снег хрустел под его аугментированной ногой, когда он принял боевую стойку.

— Солун Деций был хорошим парнем. Какой бы заразой ты ни был, твоё существование лишило его будущего. Только за это ты заслуживаешь тысячи смертей.

— Деций? — существо разразилось мерзким клокочущим смехом. Оно ткнуло когтистой рукой себе в грудь. — Этот сосуд — не та плоть, ты, умирающий дурак. Ты же отправил его на звезду, помнишь? — уродливый облик Повелителя Мух расплылся и сместился, его частички отодвинулись назад, открывая под собой человеческое лицо, сердцевину, вокруг которой эта жалкая тварь восстановила себя.

— Помнишь, Натаниэль? — на этот раз голос был знакомым, исходящим из уст бледного трупа.

— Мерик… — от удивления у Гарро перехватило дыхание. — Нет…!

— Я нашел его тело там, где вы его оставили, — загудел рой. — Оно мне очень идёт.

Мухи кружились вокруг головы Мерика Войена, извиваясь и сверкая подобно нимбу.

— А чего ты ожидал, капитан? Ты сам казнил своего человека. Своего друга. Дедушка сжалился над ним, отдал его мне.

— Ты бездушная скотина, — холодное отвращение в словах Гарро повисло в воздухе. — Как ты смеешь осквернять его память? Я заставлю тебя заплатить за это.

— Сначала признай свою вину, Гвардеец Смерти! — сплюнул в ответ Повелитель Мух.

И хуже всего было то, что Натаниэль понимал — в этих словах была доля правды. После его побега на Терру на борту звездолета «Эйзенштейн», принёсшего предупреждение о предательстве Гора, многие из верных братьев Гарро пострадали. Солун Деций пал жертвой разложения и трансформации, но судьба Мерика Войена оборвалась из–за мужества перед ужасами, свидетелем которых он стал.

Бедный, чистосердечный Мерик, вопреки всему надеющийся, что он сможет обратить свои навыки апотекария Легиона на поиски лечения от чумы нежити, которая была готова заразить их своенравных товарищей. Войен нашел труп Повелителя Мух после того, как Гарро впервые убил его на поверхности Луны Терры, полагая, что в нем может содержаться ключ к исцелению. Но всё, что оно принесло — инфекцию и известный всем конец. Его надежда стала его погибелью.

Гарро никогда не забудет поступок, который ему пришлось совершить. С этим мечом в руке и с великой печалью в сердце.

— Я даровал Мерику Милосердие Императора, — прошептал он. — Зараза уже была в нем. Лучше так, чем позволить моему боевому брату быть поглощенным ею.

Повелитель мух развел руками.

— Тогда это полный провал. Ты не спас его, Гарро. Ты обрек Войена стать моим носителем, — извивающийся рой ползающих тварей сомкнулся на лице мертвеца, заполнив его рот и ноздри и снова застыв в виде чудовищной маски. — Но мне с ним становится скучно. Я думаю, что в следующий раз ты будешь моим хозяином. Да. Это будет уместно.

— Так иди и возьми меня! — зарычал легионер, но существо не обратило на него внимания.

Подняв голову к небу, чудовище издало пронзительный вой, который, казалось, заставлял вибрировать воздух и покрытую инеем землю под ногами Гарро. Почерневший снег и серая земля вздыбились, слякоть и лед раскрошились, когда тысячи жирных трупных белых личинок вырвались из–под земли. Каждая была размером с человеческую руку, и их скользкие от слизи пульсирующие тела заканчивались безглазыми пастями миног, наполненными пожелтевшими игольчатыми клыками. На мгновение они присоединились к хору — а затем ужасный, удушающий поток слепо хлынул к Странствующим Рыцарям и оставшимся в живых Избранным.

Он был стариком, до такой степени сгорбившимся под тяжестью веков, что большинство людей не смогли бы даже предположить возраст Сигиллита.