Погребенный светом (СИ)

Времени было уже очень много: значит, он проспал не менее десяти часов. Занятия у нее сегодня заканчивались только через час, поэтому он не спеша поел и тщательно оделся. Во все черное. Волосы он расчесал, заправив мешающие локоны за ухо, и вышел из дому, решив прогуляться до ее университета. Она наверняка гуляет в парке: так обычно и происходило по пятницам, как он успел заметить.

Сегодня он за ней не следил. Передышка? Скорее хотел ослабить бдительность. Перед ударом? Сегодня он не хотел ее мучить, это не входило в его планы. Лишь познакомиться. Он хотел узнать ее поближе, прощупать, хотел, если получится, втереться в доверие, чтобы потом, когда настанет время, нанести ей решающий удар. Исподтишка. В спину. Чтобы она чувствовала себя преданной, брошенной, одинокой. Чтобы сломалась на его глазах, как кукла. Для этого ему необходимо было пойти на жертвы, открыв себя, однако он был готов. Он знал, что не успокоится, пока не заставит ее страдать. Она засела в его голове навязчивой идеей, он хотел, нет жаждал опустить ее, заставить валяться в ногах, как всех предыдущих, однако для начала она должна была сломаться, чтобы потом он мог окончательно добить ее, наконец утопив в бездонном океане страха.

Когда он дошел до парка, уже прошел примерно час с окончания ее занятий. Найти ее оказалось не трудно: она сидела на скамейке, погрузившись в какие-то лекции, а ее губы беззвучно шевелились, наверно, проговаривая материал. Волосы она небрежно забросила за спину, а один локон из-за легкого ветра постоянно прилетал на ее лицо, закрывая обзор, и она из раза в раз заправляла его за ухо привычным движением. Ни на секунду не замешкавшись, он решительно подошел к ней и сел рядом на освободившееся место, когда она придвинула к себе сумку, даже не оторвав взгляда от тетради. Он многозначительно кашлянул и, не дождавшись, когда же она обратит на него внимание, послал на нее небольшую волну страха. Однако она почти подпрыгнула на месте, тут же переведя взгляд на него. Оценив, что ее зеленые глаза очень выгодно оттеняют светлые волосы, он ядовито усмехнулся, чуть наклонив голову будто в знак уважения:

— Светлана Крамская.

========== Незнакомец, незнакомка, здравствуй и прощай ==========

«Слава богу, мой дружище, есть у нас враги,

Значит есть, наверно, и друзья»

Ю. Визбор

Лана испуганно отшатнулась, глядя на живой кошмар этой ночи. Незаметно ущипнув себя за запястье, она убедилась, что не спит, и он действительно сейчас сидит перед ней, практически дружелюбно улыбаясь.

Он. Сидит. Рядом.

Хотя по поводу улыбки она, конечно, загнула.

На самом деле его лицо было серьезным, даже немного суровым, лишь только уголки тонких губ были чуточку приподняты, чем он, видимо, хотел показать свои дружеские намерения. В черных глазах же не было теплоты, только какая-то холодная отстраненность, а волосы были небрежно заправлены за уши, все-таки показывая какую-то его «детскость», совершенно незаметную в его поступках и движениях.

Голос незнакомца до сих пор звенел в ее голове, отдаваясь эхом ее имени, однако девушка больше не чувствовала того дикого страха, что преследовал ее эти дни.

— Светлана, — немножко вопросительно все же констатировал он, неожиданно протягивая ей руку для пожатия. Девушка внутренне сжалась, с трудом удержав себя, чтобы тут же не рвануть от него с диким криком куда глаза глядят. Однако она понимала, что это неразумно: во-первых, он все равно найдет ее, где бы она ни была, а во-вторых, она видела, как в его глазах появились смешинки, точнее холодные чертики насмешки, когда он заметил ее внутренний порыв сбежать. Он насмехался над ней! Да нет, серьезно насмехался! Поежившись от неприятного чувства навешанных ярлыков, Лана постаралась мысленно убедить себя быть храброй как Тесса*, и неловко улыбнулась, протянув руку собеседнику.

Да, она смогла, и не важно, что в душе царил хаос, а внутренности дрожали так, что, казалось, дрожит вся она.

Когда их пальцы соприкоснулись, Лана вдруг неожиданно поняла, что не чувствует ничего кроме теплоты его кожи: никаких волн, никакой уничтожающей воды, никакого страха. Ничего. Лишь небольшое давление от того, что ее руку сжали. Странно.

Крамская удивленно подняла свои зеленые глаза на незнакомца, пытаясь понять, что же он задумал, однако его лицо было настолько бесстрастно, что она и не рассчитывала прочитать что-то на нем. Холоден, безэмоционален, отстранен. И опасен. Чертовски опасен. Уж как бы дружелюбно он ни выглядел (а дружелюбно он уж точно не выглядел), она не собиралась забывать, насколько он может быть пугающим, причем небезосновательно, что и делало его весьма опасным.

Не желая показывать, как ей страшно, Лана решила, что лучшая защита — нападение, и… улыбнулась. Она отчаянно хотела показать ему, что не боится, что это не у нее сейчас трясутся руки, не у нее сейчас ком в горле от подступивших эмоций, не по ее спине побежали мурашки, от одного только его взгляда, не ее внутренности сжались в точку, образовав внутри пустое пространство, нет. Она не боялась. Ни капельки. И она хотела доказать это.