Погружение

— Антох, а где могут находиться главные злодеи? — Леха мыслил в верном направлении, теперь, когда мы нашли места где прячутся недоделанные клоны, и первые вызвавшиеся добровольцы, обвешав себя гранатами, шагнули под землю, можно было подумать и о руководстве этих нехороших ребят.

— Ну наверное в каком-то из этих домиков, — чуть в стороне находились наземные здания шахты, они тоже были не первой свежести, но еще достаточно крепкие, и если бы меня спросили где можно разместить штаб, я не задумываясь указал бы на стоящее ровно посередине всех построек, здание из красного кирпича.

Три этажа, куча узких окон, похожих скорее на бойницы, наверняка множество комнат, все это превращало дом в хорошо укрепленную крепость, взять которую нам, даже имея под началом столь необычный отряд, будет довольно сложно. Оставив бойцов тут, мы втроем решили посмотреть поближе, и если здание действительно окажется убежищем фашистов, то вернуться с подкреплением и взять его штурмом.

Шли напрямик, ни от кого не скрываясь, но внимательно посматривая на окна, опасаясь обстрела. К вечеру ветер усилился, и намел высокие снежные барханы там, где еще недавно ничего не было, — затрудняя продвижение к цели. — Ты пойдешь с тыла, — обратился Володя к Алексею, — а мы через парадное, если что, прикроешь. Молча кивнув, Леха стал забирать правее, чтобы обойти здание.

Подойдя к дому, подергали за ручку двери, и убедившись что она закрыта, стали искать другой путь внутрь, решив пока ничего не ломать. В итоге все же вернулись, и Володя, ударом ботинка снес дверное полотно с петель. Внутри было тихо и мрачно, следы пребывания людей отсутствовали, и если судить по пыли, толстым слоем покрывающей все внутреннее пространство помещения, нога человека не ступала тут уже не один год. — Ошибочка вышла, пусто здесь. — Промолвил я, и заметив как вдруг напрягся Володя, тоже замер. Тишину, разлитую вокруг, нарушало только завывание ветра, пытающегося проникнуть в дом через печную трубу.

— Кто-то по верхнему этажу ходит, я явно слышал. — Володя прислушивался, повернувшись правым ухом к предполагаемому источнику звука.

— Может кошка? Это единственное что приходило в голову.

— Нет, кошку я бы не услышал. Там люди. — Подняв автомат дулом кверху, Володя тихонько передернул затвор. И осторожно ступая по кривой лестнице, тут же начавшей громко скрипеть, стал подниматься наверх.

Я материализовал клинок, автомата у меня не было, справедливо посчитав, что с одной рукой мне будет тяжко управляться с ним, я оставил себе только пистолет, который сейчас, за неимением патронов, сиротливо висел в поясной кобуре.

Поднявшись на второй этаж, мы оказались в большом просторном помещении, предназначенном, скорее всего, для каких-то торжеств или собраний. Высокие потолки, узкие, почти во всю стену окна, придавали этой комнате вид бальной залы, виденной мною в экранизации «Войны и мира». Висящие же на стенах портреты передовиков и стахановцев, немного подпорчивали это впечатление.

— Стой. — Володя прижался к стене и жестами показал мне сделать то же самое.

Дверь, на противоположной стороне открылась, и в зал вошел тот самый немецкий офицер, что отрубил мне руку. В этот раз он был не один, его сопровождали два монаха в серых балахонах с открытыми лицами, какие бывают только у людей, совершенно уверенных в своих силах.

— Антон. Владимир. — Он картинно наклонил в приветствии голову — Уж не чаял вас увидеть, что-то вы подзадержались… — немец улыбался нам так, как улыбается шашлычник насаживающий куски мяса на вертел. В руке его, беззвучно, появился черный меч, сотканный, так же как и наши клинки, — из чистой энергии. Только у нас она была светлой и искристой, а его оружие источало ненависть и злость, хотя назначение мечей, независимо от того из чего они сделаны, было лишь одно — убивать.

Достав из-за спины что-то округлое, он подкинул это, и гулко шмякнувшись о деревянный пол, предмет покатился по направлению к нам.

Немец радостно произнес.

— А это ваш товарищ! Там где вы его оставили, ему было скучно.

Округлый предмет, оказался головой Алексея, и сейчас она смотрела застывшими глазами прямо мне в лицо.

В руках Володи так же бесшумно, как и у немца, возник огромный двуручник, автомат же он отбросил в сторону, понимая бесполезность огнестрела.

— Ого! Вот это ножик! — Наигранно удивился фашист, взглядом показывая монахам чтобы они разошлись в стороны.

— Чего ты хочешь? — Спрашиваю, стараясь не показывать страха, но мне реально не по себе, перед глазами стоит летящая в сторону отрубленная рука, да и голова Лехи не добавляет оптимизма.

— Наивный вопрос Антон. Естественно убить вас. — Он опять криво улыбается, и как-то неуловимо смещается в мою сторону и наносит удар, целясь в голову.

Снова, как и в прошлую нашу встречу, Володя спасает меня от гибели, теперь я знаю, что будет, если мне, или кому-то из нашей компании срубить голову.