Погружение

Краем глаза отмечаю гибель Лехи, поймавшего широким лбом шальную пулю, истекающего кровью Володю, штыком отмахивающегося от наседавших фрицев. И я, уже точно зная что Аня, лежащая сейчас за моей спиной — мертва, как и почти все оставшиеся там раненые, — от этого, должного обессилить меня, и ненужного в бою знания, только еще больше свирепею, и ловя свинцовые пули, — устремляюсь вперед, размахивая сияющими клинками. Фашисты, опешив от такого напора, да еще в исполнении мертвеца, — а сейчас и ежу понятно что перед ним не живой человек, а оживший зомби из кинофильма — стали в панике отступать, пытаясь увернутся от рассекающего воздух смертоносного оружия.

Продавив правый фланг, и уже собираясь отходить обратно чтобы помочь на центре, я увидел как ошалевшие от ужаса немецкие солдаты расступились, вытолкнув из своего неровного строя высокого офицера в эсэсовской форме. Он с ходу атаковал, взмахивая появившимся из ниоткуда таким же черным, как и его форма, мечом, и я, не успев удивиться, вижу, как отлетает в сторону бывшая только что моей — рука с зажатым в ней, мгновенно тускнеющим клинком.

Боли нет, только досада на то, что так глупо подставился, почувствовав себя неуязвимым. Дальше времени на посторонние мысли не остается, еле успеваю отбивать мечом сыплющиеся со всех сторон удары, и с трудом отразив очередную связку, запинаюсь за какую-то неровность на земле, шумно падая на спину. Понимаю что это конец, без руки быстро мне не встать, и клинок бросить тоже не вариант. Зайдя в тупик, делаю единственно возможное в моей ситуации — пытаюсь избежать гибели, перекатываясь в сторону.

Но фашист оказывается быстрее. Его черный меч рассекает воздух целясь точно мне в шею, и я, уже не успевая увернуться — зажмуриваюсь. Удар металла о металл больно бьет по перепонкам, заставляя сжаться еще сильнее. Кручу головой, и убедившись, что она на месте, поворачиваюсь в сторону немецкого офицера.

То, что я вижу, не может быть реальностью, но глаза не обманывают меня. Прямо между мной и немцем, стоит Володя. В его сильных руках, поигрывая всполохами энергии, зажат огромный двуручный меч, которым он, словно гусиным перышком, пытается пощекотать немца, вызывая его на поединок. Фашист стоит не двигаясь, словно раздумывая, и когда рядом с Володей встает еще один боец, — отходит и теряется в толпе своих солдат.

На поле наступает тишина, несколько мгновений никто не двигается, с нашей стороны — просто некому, немцы же, еще не отошли от увиденного. Но всему есть предел, и когда сидящая на ветке, — чудом уцелевшего в этом месиве дерева, — ворона громко каркает, словно испугавшись и стараясь привлечь внимание людей к предмету своего страха, за спинами фашистов начинают подниматься, недоумевающе осматриваясь — мертвые русские солдаты.

Мгновенно осознав что вокруг творится какая-то чертовщина, фашисты разбегаются в разные стороны, в панике давя друг друга. Тот боец, что встал возле Володи, оборачивается, и я с удивлением узнаю в нем Леху, и понимаю, что с ним произошло тоже, что и со мной, — ему некуда возвращаться. Перевожу взгляд на Володю, — та же картина. Неловко, отсутствие руки дает о себе знать, вскакиваю и бегом бегу в полуобрушенный госпиталь, боясь задуть искру вспыхнувшей вновь надежды.

Когда возле спуска вниз я буквально налетаю на ожившую вместе со всеми Аню, то не раздумывая подхватываю ее одной рукой, и от радости кружусь вместе с ней, все еще не в состоянии поверить в происходящее с нами. — Поставь меня. — Она недовольно морщится. — Я же умерла! — Да мне фиолетово! Главное что живая! — Мы все живые! — Мелодия вальса играет у меня в голове, вызывая желание танцевать от счастья, и даже отсутствие конечности не мешает мне наслаждаться жизнью. — Поставь я сказала! — Она пытается быть серьезной, но это ей плохо удается. — Ты мешаешь мне сосредоточиться! Переключаюсь на полное зрение и отчетливо вижу бурлящее море энергии разлитое вокруг нас.

— Так это ты всех оживила? — Вместо жены, а она никак не прореагировала на мой вопрос, ответил Дух. — Какой догадливый… Поставь на место ее уже, схватил как свою. — И он по-стариковски закряхтел. — А как это? — Скомкав не успевший сформулироваться вопрос, обращаюсь к Духу. — Что как? Дар у нее такой, души призывать обратно. Как некромант, но не совсем, те управляют мертвыми телами, она же, — вдыхает в них жизнь.

Мой внутренний диалог прервали Володя с Алексеем, достаточно бесцеремонно нарушившие наше уединение. — Кто-нибудь может объяснить, что произошло? — Спросил Леха, с удивлением уставившись на Аню. — Если б знал, обязательно поделился бы с тобой Лех. Проблема в том, что я тоже ни черта не понимаю. Да и не это главное сейчас, от немцев отбились? — Не от кого отбиваться, — сбежали они. Как сайгаки в брачный период. — Володя являл собой еще менее приятное зрелище чем все мы, такое впечатление что его прокрутили через мясорубку, столько различных ран было на его могучем теле.