Погружение

Упав, лежу на спине, не понимая, почему не умираю, сумасшедший стрелок, — а по факту, этот человек сошел с ума, иначе зачем ему убивать своих? — Карабкается наверх и через мгновение исчезает из поля зрения. Отчего-то вижу все как-то неправильно, однобоко, дотронувшись рукой до головы, с ужасом понимаю, что одна из пуль попала в глаз, и теперь там дыра, а по щеке стекает то, чем я только что смотрел. Со смесью любопытства и отвращения ощупываю себя, — так и есть, еще три дырки в груди. С трудом поднимаюсь на ноги, и тихонько матерясь, иду к жене. Она лежит также как и до немецкой атаки, с той лишь разницей, что сейчас из ее груди торчит рукоятка армейского ножа. Медленно опускаюсь на колени и прижимаюсь щекой к остывающему телу. Хоть и готов был к тому, что меня может тут ждать, но теперь, когда воочию вижу ее мертвое тело, от пронзающей меня дикой, первобытной тоски, мне хочется выть и лезть на стену в бессильной злобе.

Ведь где-то там, в стане врага, сидит сейчас тот, на чьей совести лежит ее смерть, как миллионы и миллионы еще чьих-то жизней, и он готовится окончательно изменить реальность, бросив в бой, армию почти сформировавшихся фантомов.

Загруженный невеселыми мыслями, не замечаю, как появляется полное зрение, причем нехватка глаза больше не помеха и мир вокруг меня ожидаемо меняется, разукрашиваясь разноцветными линиями. Посмотрев еще раз на Аню замечаю, что нож, которым ее убили, не простой, он будто наполнен дымом, который, словно покрывалом, накрывает тело. Не раздумывая, выдергиваю эту гадость и брезгливо отбросив в сторону, выбираюсь из ямы, разбираться что это такое — некогда, наверху уже вовсю идет бой, и мое место там, среди солдат.

Выскочив на поверхность, на мгновение глохну от близкого разрыва, это подошедший практически вплотную к правофланговым траншеям танк, методично расстреливает боезапас по открытому краю позиций. В окопах свалка. Первая волна фашистов легла на подступах, зато вторая дошла до передней линии и сейчас заполняла ее своей бесконечной массой, встречая ожесточенное сопротивление наших бойцов. Чувствуя, как тело сковывает страхом, и не дав ему разрастись, бросаюсь в кучу дерущихся на пяточке солдат. Мечи появляются без всякого усилия, и тут же начинают собирать кровавую жатву. Первый немец, с которым я столкнулся, в ужасе отскочил в сторону, и в панике, будто увидел черта, забыл выстрелить из своего коротенького автомата. Второго шанса нажать на спуск я ему не дал, вонзив извивающийся в руке клинок, куда-то в середину груди.

Замечаю боковым зрением, как еще один фриц достав пистолет, наводит его на стоящего в полуметре от меня бойца, на одних инстинктах отталкиваю солдата в сторону, и, поймав телом пулю — перерезаю фашисту горло. Дальше начинается дикая мясорубка, к бою подключается мирно спящий до этого момента дух. Уступив ему контроль над телом, кружусь, с немыслимой для себя скоростью работая двумя клинками сразу. Убивая врагов, не забываю подпитывать беснующегося духа разлитой повсюду дармовой силой, превращаясь в идеальную машину для убийства.

Закончив с теми фашистами, которым не повезло оказаться рядом, обращаю внимание на танк, который уже вовсю давит окопы, крутясь на месте. Сдергиваю с одного из убитых бойцов пару гранат, и как опытный паркурщик перепрыгивая через тела и воронки, залетаю на корпус бронированной машины, там, ухватившись за выступ на башне, заталкиваю гранату в смотровой люк водителя и не дожидаясь результата бегу к еще одному железному монстру. В горячке боя не понимаю толком, кто сейчас воюет, я или дух. Не позволяя себе надолго отвлекаться на сторонние мысли, забрасываю так же вторую гранату и прыгаю в следующий окоп, где перевес явно на стороне фашистов. Оказавшись позади наседающих немцев, использую оба клинка, разваливая врагов на неровные половинки.

Закончив с ними, и выйдя из ускорения, натыкаюсь на перепуганные лица советских бойцов, ставших свидетелями последних мгновений схватки. Не тратя время на объяснения бегу к тому месту, где должны быть Володя с Лехой, на ходу отмечая, что и эту атаку немцев мы отбили.

По всему периметру горят немецкие танки. Ни один не дополз до первой линии обороны, все были остановлены еще на подходе. Единственными кто прорвался через окопы, были две подбитые мной машины, на этот фланг фашисты бросили главные свои силы. От мертвых тел рябит в глазах, очень много полегло немцев, но и от полка осталась хорошо если четверть.