Погружение

Логан вчера пришел поздно, еще позже обычного. Когда он вернулся, я снова сделала вид, что сплю, – это уже входит в привычку. Но еще больше лжи я бы не вынесла.

Я хотела рассказать все вчера, признаться ему. Но все стремительно пошло не по плану. А когда он спросил, зачем мне «Ксанакс», правда встала у меня в горле, как таблетка, которую не получается проглотить. Я не могла рассказать ему тогда, только не после всего, что обнаружилось, – таблетки, кольцо. Это было бы слишком. Столько лжи наши отношения бы не выдержали.

Я рассказала то немногое, что помню с вечеринки. Но умолчала о том, что вроде бы в моем кармане что-то было, как и о другом воспоминании: звуке, который до сих пор отдается у меня в голове, всякий раз возвращая меня в тот вечер.

Женский голос, громкий и отчаянный, знакомый и в то же время неузнаваемый. «Нет, нет, нет!»

Что же тогда случилось?

Но как я ни напрягаю память, кусочки не складываются. Хотя…

Это ты ее убила.

Шепоток раздается в голове прежде, чем я успеваю его прервать. Я зажмуриваюсь, но все равно слышу эхо.

Я вспоминаю, как была зла, когда увидела Логана с Джасинтой, как мне казалось, что меня предали. Как я ненавидела ее в тот момент. И как быстро я вышла из себя, требуя объяснений от Ариэля.

Могла ли я разозлиться настолько, чтобы убить Люси?

Звучит смехотворно, и я пытаюсь оттолкнуть эту мысль.

Но ты ведь убивала раньше. Снова этот шепоток, и в голове растекается темная и скользкая правда.

Я пытаюсь не обращать на нее внимания и беру с тумбочки телефон: нужно срочно отвлечься. И сразу замечаю сообщение от Дага, присланное семнадцать минут назад.

Полиция выяснила, кто убил Даниэля.

Я сажусь в кровати, сжимая телефон, и внимательно читаю сообщение еще раз. Нет, мне не показалось.

Я набираю ответ так быстро, как могу. Всего одно слово, но несколько раз мне приходится стирать лишние буквы – спасибо трясущимся рукам.

Кто?

Я пялюсь на телефон, надеясь, что Даг сразу же ответит, но он молчит. Я вдруг начинаю задыхаться. Нужно выбраться отсюда, из этой кровати. Мне нужно знать, кто убийца. Нужно, чтобы Даг сказал, что это тот же человек, что убил Люси. Нужно, чтобы он сказал, что это не я.

Как можно тише я открываю дверь на веранду и, еще даже не успев выйти, нажимаю на кнопку вызова рядом с именем Дага. Вызов идет и идет, с каждым гудком барабанную перепонку разрывает от нервного возбуждения.

В ожидании, пока Даг возьмет трубку, я смотрю на море. Еще рано, но уже рассвело. Солнце зависло в красном небе. Это не к добру.

Откуда-то из глубин памяти доносится голос матери. «Если небо утром красное, морякам грозит опасность». Увидев утром розовое небо, она всегда вспоминала эту присказку. И всякий раз до наступления темноты город накрывала завеса дождя.

Кажется, сегодня на острове будет ливень.

Такие вещи мне нужно знать. В мою работу входит следить за погодой и в соответствии с ней составлять расписание погружений. Но произошло столько всего, что я даже не потрудилась посмотреть прогноз.

– Привет, Касс!

Я вздрагиваю, услышав голос Дага. Я так отвлеклась, что совсем забыла, что позвонила ему. Он отвечает мне весело и беззаботно, совсем не подозревая, через какой ад я прохожу.

– Даг, ну что там? – Я стараюсь, чтобы голос звучал как можно спокойнее, но выходит натужно и нерешительно, как будто дрожит струна.

– Вчера вечером приходила полиция. Я позвонил Логану, и он сказал, что тебе нехорошо и что тебя нельзя беспокоить, так что я решил подождать до утра. Тебе уже лучше?

Несмотря на тепло в его голосе, волоски у меня на руках встают дыбом от раздражения. Как его может интересовать что-либо, кроме расследования?

– Да, нормально. Так какие новости? – Слова получаются отрывистыми, нетерпеливыми.

Но он все равно молчит.

– Даг!

– А, извини. Я тут проверяю радиолокатор. У нас нехилая гроза намечается. – И тут он наконец говорит: – Полицейские сказали, что Сенгпхет сознался.

Веранда подо мной вдруг словно пошатнулась, как лодка, выброшенная в свирепые воды. Я хватаюсь за парапет в бесплодной попытке сохранить равновесие.

Я должна бы чувствовать облегчение, раз кого-то сочли убийцей. Но что-то здесь не сходится. Ни за что не поверю, что Сенгпхет мог убить Даниэля.

– Сенгпхет? – дрожащим голосом выговариваю я его имя. – Который работает официантом в «Тики-Палмс»?

– Ага, представь себе. Я бы на него никогда не подумал. Фредерик, понятное дело, рвет и мечет.

В памяти мелькает лицо Сенгпхета. Его неизменная улыбка, с которой он носится по ресторану, разнося заказы, каждый из которых сопровождается легким поклоном со сложенными руками. Он всегда такой вежливый, такой добрый. Я ни разу не видела, чтобы он хмурился, разве что когда силится понять чей-то английский.

– Но п-почему? Почему, по их версии, он его убил?

– Говорят, из-за наркотиков. Сенгпхет, видимо, толкал. А Даниэль вроде как пытался его надуть.

– И они уверены? – спрашиваю я. Не могу даже представить, что жизнерадостный Сенгпхет мог вдруг оказаться наркоторговцем и еще и убийцей.