Погружение

Насколько возможно тихо я открываю дверь, сжимаясь в ожидании скрипа, который меня выдаст, но ничего не скрипит, и я прокрадываюсь в спальню. Я бросаю быстрый взгляд туда, откуда доносится плеск воды – от Касс меня отделяет только тонкая занавеска, – а потом прошмыгиваю в гостиную, дальше – во входную дверь и сбегаю вниз по лестнице. Мои ступни наконец касаются асфальта, и я во весь опор несусь к своему байку. О ногу трется телефон, который я нашла у Касс под кроватью и спрятала в карман шорт.

Когда я возвращаюсь в отель, весь адреналин уже практически испарился. Я распахиваю дверь в номер, в нос бьет знакомый запах влажного воздуха, и я вытаскиваю из кармана телефон.

Зачем он Касс? И зачем она спрятала его под кроватью?

Размышляя, я ищу кнопку включения и жду, пока телефон постепенно оживает. Сначала я открываю недавние вызовы. Их полно. В основном исходящие, но есть и несколько входящих. Есть два входящих от контакта, записанного как «Дэн», и, вздрогнув, я понимаю, что это, видимо, Даниэль, хотя я ни разу не слышала, чтобы она так его называла. Я тут же смотрю, когда он звонил, думая, что, возможно, нашла того, с кем Даниэль встречался вчера вечером, но оба звонка были в субботу утром, когда он находился на занятии по дайвингу. Я видела его на пляже вместе с Касс и парой из Израиля, когда сидела в «Тики-Палмс» и ждала, пока Сенгпхет принесет мне кофе. Если он был в то время с Касс, зачем бы ему ей звонить?

Осознание приходит как гром среди ясного неба.

Что, если телефон не ее?

Все остальные звонки – и входящие, и исходящие – с одного и того же незнакомого номера. Десять цифр и код страны, которого я не знаю. Думаю, не перезвонить ли, но я ведь понятия не имею, что сказать, если мне вдруг ответят. Сначала нужно разузнать побольше.

Я открываю фотоальбом. Но он совсем пустой. Не повезло. Перехожу к сообщениям. Там только одна переписка с владельцем того же неизвестного номера, что и в недавних вызовах.

Сразу понятно, что кучу сообщений из диалога удалили. Осталось только несколько входящих, которые пришли три дня назад, как раз, когда было «Полнолуние-пати». Их прочитали, но не ответили.

Ты как там? Ты где?

Ответь, пожалуйста.

У меня плохое предчувствие. Не надо было отпускать тебя с ней. Она ведь тут живет. У нее преимущество.

Просто возвращайся на вечеринку, и мы все обсудим. Скажи ей, что у тебя поменялись планы. Я ей не доверяю.

Сообщения приходили как короткие импульсы, одно и через пару минут – другое. Когда я читаю их, мне передается паника того, кто их отправлял, в животе начинает болезненно ныть. Если это телефон Касс, с кем она переписывалась и с кем хотела встретиться тем вечером, когда убили Люси?

Я дохожу до последнего сообщения, и боль в животе становится обжигающей. Еще одна мольба, последняя отчаянная попытка узнать, в безопасности ли собеседник.

Пожалуйста, Люси, скажи, что с тобой все нормально.

Меня как будто ударили прямо в грудь.

Это телефон Люси.

В день, когда ее убили, она собиралась с кем-то встретиться. С женщиной. Которая живет на Санге.

Меньше часа назад этот телефон валялся под кроватью у Касс. Касс, которая не могла вспомнить, где она была в тот вечер, когда Люси убили. А в фотографиях у Даниэля я нашла снимок, на котором Люси разговаривает со светловолосой женщиной. И Касс была так зла и так ревновала, когда застукала Логана с Джасинтой. Видимо, все эти чувства снова всколыхнулись, когда она увидела, как он общается с Люси на вечеринке.

Вот так все наконец сходится.

Это Касс убила Люси.

24 Касс

Вторник

В том, чтобы не спать, есть один плюс: тебе не снятся кошмары. Я смотрю, как на потолке размеренно крутятся деревянные лопасти вентилятора. Смотрю уже несколько часов в ожидании, когда одна из них собьется, сойдет с монотонного ритма и выберет свою траекторию. Но все они сосредоточенные, надежные. В отличие от меня.

Всю ночь я обдумывала наш с Логаном разговор и что бы все это могло значить. Когда я вспоминаю его ласковый голос, во мне смешиваются вина и сожаление, и меня пробирает дрожь.

Несмотря на все случившееся, мне хочется принять таблетку. Хочется потянуться к тумбочке, но я знаю, что это бесполезно. Логан их забрал, достал из коробочки с «Ксанаксом» кольцо – мое кольцо, которое я туда запихнула, – и спрятал от меня, как будто я какая-то чокнутая зависимая. Но это, наверное, к лучшему. Из-за «Ксанакса» я не могу вспомнить, что было на «Полнолуние-пати». Возможно, это из-за таблеток мне кажется, что за мной следят, и это из-за них меня в последнее время так размотало: словно я смотрю свою жизнь как кино, но не могу ни поставить его на паузу, ни перемотать.