Погружение

– Логан… – начинаю было я, но он перебивает.

– Значит, вырубилась? Господи, сколько же ты выпила? И еще и ныряла на следующий день?

Он заметно разочарован.

– Дело не только… – я пытаюсь вставить слово, но он не дает мне договорить.

– И ты даже не помнишь, что делала? Той ночью погибла Люси. Ты же понимаешь, что ситуация хреновая? А мне пришлось тебя прикрывать.

Я распрямляю плечи, мышцы спины напрягаются. Злость, которая накопилась, пока я была на Кхрум-Яй, концентрируется и густеет в венах. С какой это стати Логан стыдит меня за то, что я слишком много выпила? Он же, блин, бармен. Он каждый день наливает шоты подвыпившим туристам, не говоря уже о Даге. И я отлично помню, что он не раз прикладывался к той бутылке тайского виски, которую мы передавали друг другу за столом во «Франжипани». И он еще злится, что ему пришлось прикрывать меня? Я нашла его сраное кольцо рядом с телом Люси и никому, между прочим, об этом не сказала.

Мне бы взять тайм-аут и подышать. Нужно рассказать ему о «Ксанаксе». Но обидные слова слетают у меня с языка прежде, чем я успеваю себя остановить.

– Как будто ты такой идеальный.

– Ты о чем это? – парирует Логан.

Я сжимаю кулаки: ярость, разочарование и грусть, которые я ощутила, когда несколько недель назад увидела его с Джасинтой, смешиваются с моей новообретенной злостью. Все эти чувства крутятся у меня в животе, как торнадо.

– Я вас видела, – выплевываю я.

Он в недоумении сдвигает брови.

– С ней. С Джасинтой.

Я словно вонзила в него нож. Он откидывается на спинку дивана.

– Касс, это не то…

– Вы целовались. Это именно то, что я думаю.

Наш разговор ушел в совершенно другую сторону, но меня уже не остановить.

– И я нашла твое кольцо рядом с телом Люси. Оно лежало на дне, в песке, прямо под ней. Ты и об этом наврал, да? О том, что его потерял? – Я иду напролом, прежде чем он успевает ответить. – Ты тусовался с Люси перед тем, как она погибла? Поэтому у нее было твое кольцо? Или что похуже? Может, это ты ее убил?

Из меня льется яд, из-за этих вызванных ревностью обвинений перекосились губы. Я сама не знаю, что говорю. Мне и в голову не приходило, что Логан может быть причастен к смерти Люси или что она ему интересна. Но я как будто снова оказалась в номере того отеля, спиной к стене. И пытаюсь любым способом отразить чужой гнев и разочарование.

Никто из нас еще не успел ничего сказать, как вдруг я что-то слышу. Какой-то стук в глубине дома.

– Что это? Здесь кто-то есть? – в панике спрашиваю я.

Через несколько секунд я уже влетаю в спальню. Двери в гардеробную и ванную до сих пор открыты, воздух наполняется влагой после душа, который принимал Логан. Я распахиваю дверь на веранду и высовываюсь наружу, но там пусто.

Не знаю, кого я искала и чего ожидала, но ощущение, которое преследует меня последние дни, возвращается с новой силой. Кто-то смотрит на меня, наблюдает. Следит за каждым шагом. И теперь этот человек здесь. В моем доме.

Я лихорадочно осматриваю гардеробную и встаю на четвереньки, чтобы проверить под кроватью. Пусто. Если кто-то здесь и прячется, то делает это очень хорошо.

– Да нет тут никого, – осторожно говорит Логан. – Может, ветка по стене стукнула или еще что. Постарайся успокоиться.

Я не обращаю на него внимания, но он прав. Мне и правда нужно успокоиться. Эта злость ни к чему не приведет.

Я последний раз осматриваю комнату, взгляд останавливается на прикроватной тумбочке. Все на своих местах, кроме нашей с Логаном фотографии, которая обычно повернута к кровати. Теперь же наши улыбающиеся лица будто выставлены на всеобщее обозрение и видны прямо с порога.

– Это ты так поставил? – укоризненные нотки в моем голосе не укрываются от Логана.

– Фотографию? Нет, с чего бы?

– Она всегда стояла лицом к кровати. Ты что, лазил в моей тумбочке? – Я думаю о спрятанном там «Ксанаксе». Об этом ему знать нельзя.

– Нет, конечно. Солнце, в чем дело? – Логан садится на кровать и тянет меня за руку, чтобы я села рядом, от беспокойства на лбу у него появились складки.

Я не знаю, с чего начать. Я не принимала «Ксанакс» с утра, и рот наполняется слюной. Я снова взглядываю на тумбочку. Они так близко.

– Касс, сядь, пожалуйста, – говорит он мягко, указывая на кровать. Я сажусь, и он всем телом разворачивается ко мне и сжимает мои руки в своих, и я, несмотря ни на что, чувствую, как от них исходит тепло.

– Ты права насчет Джасинты, – говорит он, и внутри у меня что-то ломается. Хоть я и видела все своими глазами, мне хотелось, чтобы он меня разубедил. Что это просто огромная ошибка. Но он смотрит мне в глаза и негромко рассказывает: – Мы с ней пошли пообедать на следующий день после того, как познакомились в баре. Не надо было мне вообще соглашаться. А когда мы пообедали, она… Взяла и поцеловала меня. Не знаю, Касс, я не могу объяснить. Накануне я как раз купил кольца, наши помолвочные кольца, и хотел на неделе сделать тебе предложение. Но мне вдруг показалось, что все такое реальное, такое необратимое. Я испугался. Как там это называется? Мандраж?

Он не дожидается, пока я отвечу.