Погружение в Бездну

– Фактически никаких, уважаемый Степан Панкратьевич. – ответил Старинцев. Наш корабль уничтожен вместе с верфью, а если говорить о создании упрощённого облегчённого образца, отправки на высокую орбиту его модулей и сборки там…как минимум два–три года при полном напряжёнии сил. Увы, но промышленные мощности у нас пока существенно уступают американским, да и технологический задел несколько иной – нам придётся создавать корабль с нуля, а США могут просто модернизировать «Конкерор». Китай мог бы справиться за год. Да, все спутники в системе Марса тоже перестали выходить на связь и, скорее всего, уничтожены нашими заокеанскими коллегами.

– Китай можете не рассматривать. – вмешался генерал Захаров. – Они сейчас ведут переговоры с Америкой, чтобы обелиться и подставить в качестве козлов отпущения исключительно нас с вами. Да и продавать оборудование тем же Штатам куда выгоднее, чем тратить миллиарды на полёт с сомнительными шансами.

– Господа, а я вот слышал, что у нашего корабля ядерный реактивный двигатель. Не может это нам помочь опередить американцев? У них то силовая установка «Конкерора» электрореактивная, с гораздо меньшей тягой. – вставил слово генерал Данилевский.

– Ядерную установку должен был иметь наш «Пионер». И, слава Богу, мы сумели после атаки доставить её обломки на высокую орбиту! Но сейчас, в условиях непредсказуемых облаков мусора, вывод тяжёлого ядерного блока на орбиту фактически невозможен, тем более у нас просто нет носителя необходимой грузоподъёмностью в 100 тонн на геостационарной орбите. Мы можем вывести достраивающийся блок «Пионера-2» только на низкую, предельно опасную орбиту. В глубоком космосе находится прототип «Пионера» с ядерным двигателем «Змей Горыныч», но он сейчас в районе Юпитера, и идти ему сюда год. Да и то, при условии удачной заправки рабочим телом для реактора на Европе. К тому же корабль беспилотный и с уже изрядно потрёпанным реактором.

– То есть вы, господа, расписываетесь в собственном бессилии. – резюмировал генерал Данилевский.

– Увы, но так, уважаемый Степан Панкратьевич, «Федерация» для полёта к Марсу слишком мала – отправить то мы её отправим, а вот вернуться, да ещё с тремя космонавтами (это если мы оставим одного нашего пилота), она точно не сможет. – подытожил Старинцев.

– А как с наследием советской программы? Нам известно, что подготовительные мероприятия велись весьма тщательно.

– Ну, Степан Панкратьевич, это просто несерьёзно! Прошло более полувека после распада Союза! Что вам известно, кроме красивых сказок? Я, руководитель Роскосмоса, и то не знаю ничего заслуживающего внимания о советском марсианском проекте, так что кроме бумажных проработок и нескольких неудачных пусков маленьких спутников ничего там и не было!

– Игорь Витальевич, доложите, пожалуйста. – спокойно сказал Данилевский после импульсивной речи Старинцева.

Из угла кабинета появилась невысокая, но ладно скроенная фигура в строгом сером костюме. Этому, никому из присутствующих, за исключением конечно Данилевского, незнакомому человеку на вид можно было дать и пятьдесят и шестьдесят лет, но молодые блестящие глаза говорили об огромной жизненной силе их обладателя. То, о чём поведал собравшимся Игорь Витальевич Мосин, сперва было воспринято как неумная шутка, потом как бред отчаявшихся профанов, но под конец его предложение было признано крайне рискованным, но заслуживающим внимания.

Доклад Мосина растянулся на долгие два часа и был неоднократно прерываем собравшимися. В середине 1960х годов для руководства страны стало ясно, что СССР неизбежно проигрывает США лунный этап космической гонки. Главным фактором, предопределившим неудачу, было распыление выделенных на космонавтику средств и развернувшаяся острая конкуренция как между промышленностью и военными, так и между родами вооружённых сил. Промышленность в лице ОКБ-1 Королёва регулярно саботировала программу военных исследований космоса и срывала все планы ВВС. После смерти Королёва ситуации обострилась. Мишин, занявший место Королёва в ОКБ-1, отказался достраивать почти готовую серию из пяти кораблей «Восток», сумел загубить находившийся в высокой степени готовности военный корабль «7К-ВИ», игнорировал разработки Глушко и Челомея. Два года в Союзе не осуществлялось пилотируемых полётов, в то время как Америка уверенно шла к посылке астронавтов на Луну.

И тогда в ситуацию вмешалось КГБ. Аналитики Комитета просчитали, что в лунной гонке СССР не победить, и нужно помочь стране вырваться вперёд в битве за Марс. Силы и средства были заново перераспределены под руководством особого отдела КГБ. ОКБ-1 занялось заведомо бесперспективной попыткой догнать Америку в лунной гонке, военные создавали необходимые им долговременные орбитальные станции и ракетно-космические самолёты, и нигде, ни одни словом не упоминалась конечная цель – подготовка экспедиции на Марс. Стране нужна была пауза, чтобы получить фору перед новым витком противостояния.