Погружение в пламя

Ноги ступали по толстым доскам настила, под ним ещё находилась насыпь, но уже через десяток шагов в щелях досок замелькала вода. Множество массивных столбов держали причал над водой, на высоте, удобной для разгрузки кораблей. Края причала скрывались за ящиками и тюками, разложенными аккуратными стопками. Вокруг носились раздетые по пояс моряки: бородаты северяне, чернокожие южане, низкорослые жители восточных земель. Пара могучих троллей загружала один из пришвартованных кораблей, помогали им здоровенные орки, по двое таскавшие заколоченные ящики.

— Нам туда, — указал Ловис в сторону столпотворения.

Обогнув горы товаров, парни оказались в части причала, до отказа забитой зеваками. Толпа продолжала увеличиваться, принимая в себя всё больше и больше тел. Имелись также здесь и сидячие места, находившиеся дальше всего от края причала, но зато с них открывался лучший вид на реку. Доски предательски трещали под ногами живой массы. На каждом шагу Эрик ожидал, что провалится вниз.

— Пошли попробуем сесть! — Через гул возбуждённых голосов Ловис докричался до товарищей и потащил их за собой в сторону крепостной стены, туда, где к вековому камню крепилась бревенчатая конструкция с местами.

Через сонм запахов, тел и взглядов троица пробилась к деревянным порожкам. Помост с лавками, уже забитый до самого верха, с трудом вместил новых зрителей. Эрик чувствовал, как стонет под толпой причал, доски прогибаются, но всё-таки держат.

Втиснувшись между стайкой малолетних эльфов, на третьем ряду сверху, Ловис, наконец, смог спокойно подробней рассказать о том, что сегодня намечалось у причала.

— Переправу через реку видите? Её специально перекидывают к весне, — Ловис ткнул пальцем вниз и влево, туда, где начинаются места для пришвартованных кораблей. На противоположном берегу, песочном и пологом, толпились горожане, а узенький мостик, шириной не более двух локтей, оставался пока пустующим, и тянулся к самому причалу. Там, привязанные к доскам переправы, качались на волнах течения несколько десятков длинных лодок. — В полдень гребцы займут лодки и начнут гонку. Против течения. Кто быстрей доберётся вон до того участка, тот и победит.

Ловис провёл рукой от мостика, через заполненный зрителями причал и дальше. В двухстах шагах от причала, на противоположном берегу, тоже собралась толпа.

— Я-то уж было, подумал, что это будет действительно что-то интересное… — разочаровался Фил.

— Надо было деньги поставить! Сделал бы ставку и в первых рядах орал бы громче всех. — Ловис взглянул на солнце. — Начнут минут через двадцать.

— Мне кажется, что причал обрушится. — Эрик по-прежнему чувствовал себя не в своей тарелке, находясь на шатающейся и скрипящей громадине. — И никто не доплывёт до финиша.

— Если что и обрушиться, то только перила у края, там народ давит сильнее всего. А когда стартует заплыв, то вообще начнётся безумие. Перила частенько не выдерживают. — Ловис искал в толпе знакомые лица, но пока никто не хотел находиться. — Некоторые приходят специально, чтобы поучаствовать в массовом купании, жмут тех, кто к перилам ближе. Это забава такая. Я бы и сам залез поближе к перилам, но в давке, когда в один миг в воду обрушивается масса тел, бывает, что кто-то и погибает.

— Риск, дело, конечно, благородное, но только если он оправдан. — В отличие от эльфа, соревнованиями Эрик заинтересовался и с предвкушением ожидал начала.

— С чего ты решил, что риск — благородное дело? — Фил с усмешкой повернулся к другу.

— Не знаю, так говорят…

— А гоблины говорят, что котяхи белой кошки лечат слепоту. Съеденные исключительно в свежем виде на растущую луну. Как думаешь, они правы?

— Может, на гоблинов это действует, — парировал Эрик. — На что намекаешь?

— В риске не вижу ничего благородного.

— Очень даже благородное занятие, — пожал плечами Эрик.

— Тогда поясни, — Фил в ожидании сложил руки на груди.

— Что именно ты хочешь услышать, эльф?

— В чём благородство риска, человек?

— Это от ситуации зависит… — начал, было, Эрик, но Фил перебил.

— Интересно, почему в пословице не уточняют, мол, риск, иногда благородное дело?

— Я не знаю. Пословицу не я придумывал, — потупил взор Эрик, но быстро нашёлся, что добавить. — А если бы у тебя сестру украли, и ты пошёл её вызволять, это было бы рискованно, но ведь благородно, так?

— Это не столько благородно, сколько необходимо. Благородство — привилегия избранных, кому внушили эту черту с детства. Не каждый дворянин уступит дорогу бедняку, не каждый вор пройдёт мимо денег бедняка. А когда дело доходит до похищения — каждый должен пойти и вызволить.

— Будь я вором, то не грабил бы бедняков не из благородства, а из жалости…

— И был бы благородным вором, — урезонил эльф. — Воровство тоже риск, но уж никак не благородный. Драка — риск, но много ли в ней благородства? Благородный человек даже в тяжёлых условиях не притесняет других.

— Ладно, что сделает благородный человек, встретившись в узком переулке с бандитами? Благородно попытается убежать? Или разговаривать начнёт?