Погружение в пламя

— Спасибо! — и учеников как ветром сдуло.

Только после сказанного, Эрик понял — он дал жизнь будущей орденской легенде о заколдованном балкончике. В годы его первых шагов в магии, тоже были свои легенды. К примеру, о чёрной комнате с приведением мёртвого слушателя, или о заброшенном туалете на втором ярусе, где пропало несколько человек. Впоследствии, все мифы были разоблачены и стены ордена потеряли частичку сказочности.

Ещё раз осмотревшись и не увидев достойных внимания лиц, Эрик пошёл к лестнице. Порожки вывели его в главный холл на первом этаже, место с высоким потолком, витражом над входными воротами и запечатанными дверями. Застоявшийся воздух ударил в ноздри, вскружил голову. Живые существа появлялись здесь крайне редко. Свет, падавший сверху, лишь частично освещал зал, но этого хватало, чтобы рассмотреть голые стены и зарешёченные окошки. Оставалось только надеяться, что лавочку под лестницей ещё не убрали. Кому она тут может мешать.

Эрик обошёл лестничный изгиб и с облегчением обнаружил, что лавочка не месте. Вот только занята.

— Свалили, — тех, кто занял тайное место, Эрик недолюбливал и постарался, чтобы голос звучал грубей.

— Что? — откликнулся парень в чёрном балахоне, длинная чёлка закрывала один глаз, а балахон на пару размеров превышал габариты хозяина. Этот парень вызывал в Эрике больше всего неприязни. Со своей компанией он частенько любил на заднем дворе сказать какую-нибудь гадость в спину. Просто так, из вредности. Тогда Эрик считал не солидным обращать на это внимание, и не гонялся за обидчиком. Началось это в то время, когда Арон запретил размахивать кулаками и наказал решать проблемы разумным путём, а ещё лучше — избегать их. Хорошо, что теперь запрет пал, а дичь сама угодила в капкан.

Повторять Эрик не стал. Подошёл и, ухватив парнишку за капюшон, стащил с лавки.

— Кто тебе дал право к нему прикасаться! — загомонила подруга оскорблённого юноши, вскакивая с места и размахивая ручками, словно наседка.

Последний из тройки, занявшей место Эрика, на вид самый старший мальчишка, счёл за лучший вариант не возникать, тихо-мирно поднялся и помог встать поваленному приятелю.

— Думаешь, если ты маг — тебе всё позволено? — продолжала возникать барышня.

— Ща нос сломаю, — Эрик смотрел спокойно и решительно, прямо в глаза девчонке.

Девушка осеклась, вспомнила о дурной репутации оппонента, но сдаваться не торопилась. Скандальные нотки в голосе, сменились ядом.

— Даже девушек бьёшь, да?

— Дэ. Но девушек один раз предупреждаю, так что у тебя ещё есть возможность заткнуть вонючую пасть и спрятать от меня свою крокодилью морду где-нибудь подальше в башне, чтобы сегодня я больше на неё не натыкался. Сгинь.

Застыв с открытым ртом, девушка не могла поверить, что услышала всё это в свой адрес, ведь она всегда считала себя красавицей, за которую рыцари должны класть жизни.

— Природа умом обделила? Чё стоишь, дура, вали давай! — Эрик-хам умел разговаривать с людьми по особенному, настоящий же Эрик, не без злорадства, наблюдал за происходящим откуда-то со стороны сознания.

Троица скрылась из виду, о чём-то неразборчиво и возмущённо перешёптываясь. А Эрик довольный тем, что отплатил одним из тех, кто его доставал, занял своё место под лестницей. И никто теперь его отсюда не сгонит, ведь сегодня у него выпускной, и он на этом вечере король и бог.

Сверху доносились звуки праздника, падал приглушённый свет огней, мягко рассеивая кусочек мрака перед лестницей. Эрик взирал на него из темноты и даже не пытался прислушаться к происходящему в праздничных залах. Уже завтра утром он соберёт вещи и покинет орден — место, успевшее стать родным, но сохранившее большую часть загадок: башни воды и земли, высшие уровни главной башни с обшарпанным четвёртым этажом и его таинственным жильцом, и многим другим, что возможно, никогда не откроется для непосвящённых. Приедут другие мальчишки и девчонки, заселятся в их с Филом комнату в главной башне. Кто-то из младших учеников, только-только одевших балахон, поселится в той самой комнате, где Эрик провёл пять лет жизни.

Через орден проходит бессчетное количество чьих-то жизненных путей, в его стенах свершаются тысячи маленьких историй, романов, конфликтов, бесед, дружб, откровений, озарений, и никто, никогда не увидит их летопись. Они случились и разрозненными страницами остались в памяти тех, кто прошёл через орден. И когда не станет носителей этих страниц, уже не будет возможности восстановить их содержание. То же, что будет сохранено, непременно исказится, пройдя через призмы десятков уст. Так рождаются легенды. Они-то и красят будни в ордене цветами таинственности и сказочности, таящейся за каждым углом.

Увы, но понимание этого проходит, когда легенда разрушается, таинственность рассеивается, показывая всю пустоту в углах. И тогда тот, кто раскрыл тайну легенды, старается её удержать для тех, кому ещё далеко до разгадки.