Пояс Богородицы

Как старец на покой,
Чьи помыслы чисты,
С чем, с ношею какой,
Мой век, уходишь ты?

С поклажею ума,

Чредой бессмертных строк
Но не признал ярма,
Увы, людской порок.

Похоже, до поры

Мы, как в упадке Рим,
Вершим свои пиры,
Безумие творим.

Рекли о том стократ,

Прозрев грядущий миг,
Сенека и Сократ,
Гомер – слепой старик.

Но тем, что суть творят,

Не мил порочный свет.
Нет бритвы, значит – яд,
Петля – коль яда нет.

О, сколько мрачных лиц,

Военных бурь и гроз!
Поддет на острый шприц,
Век впал в анабиоз.

Доколе, брат, ответь,

В родной моей стране
На пиршестве звереть
И править Сатане?..

«И на «Вы» нас перестали…»

И на «Вы» нас перестали
Звать и величать,
И на выю ставить стали
Каппа печать.

Это злые навьи чары,

На роток платок,
В шароварах янычары,
Девки без порток.

Приподняться непосильно —

Положенье риз.
На кресты пошла осина,
А не кипарис.

А Борис всего лишь цапка

В воровской руке.
Заколдованное царство —
Птица в кулаке…

Скоро ль сгинет злая нечисть

Вся наперечёт?
Я гадаю: чёт иль нечет?
Ну, конечно, чёт.

«Упрекаешь меня за что…»

Упрекаешь меня за что?
Непрактичен я, так прости.
Да, конечно же, я не Штольц.
До него мне не дорасти.

Но не выжига, не подлец,

В простодушии не хитёр,
Я скорее Илья, мин херц,
То есть конченый фантазёр.

Если в небе не грянет, я…

Угадал! Так оно и есть.
Лишь себе одному судья,
Берегу я смолоду честь.

И чего это так за Русь

Беспокоится ныне Штольц?
Не унижусь я, не прогнусь —
Ты не ведаешь это, что ль?

Ты же знаешь, как я упёрт.

Можешь с камнем меня сравнить.
Но отцовское имя Пётр
Не позволю я осрамить.

«А поле глазасто, а лес ушаст…»

А поле глазасто, а лес ушаст
И живо зеркало вод.
Рождаемся, делаем первый шаг,
Не ведая про уход.

С печальным лесом, травой, водой

Едины мы искони.
Какою платим монетою, той
Раплачиваются и они.

Там, где бор шумел вековой

Тому лишь десяток лет,
Построен дворец, кирпичной стеной
Застящий белый свет.

Где ныне в зале модный камин

И стопкой лежат дрова,
Ясень рос и дуб-исполин,
А в кроне жила сова.

А у ворот, где решетки вязь

(В мизинец железный прут),
Рос, помнится мне, высоченный вяз,
Собой украшая пруд.

Увы, увы! По округе всей

Поболе сотни пеньков.
Зарыли бульдозером карасей,
Моих пескарей и линьков.

Еще за оградой не высажен сад,

Но вижу антенны штырь.
Похоже, стрельбу вести из засад
Удобней, когда пустырь.

Газон, бассейн, европейский шарм.

Два стражника у ворот.
Но поле глазасто, а лес ушаст
И живо зеркало вод…

«Праздные, сладко оплывшие жиром…»