Пояс неверности. Роман втроем

То, что я сейчас скажу, будет пошло и банально, мой примолкший ангел. Но, возможно, ты этого не знаешь. За две секунды перед тем, как я в нее кончил, я думал вовсе не о ней.

ж., 19 л.

Ксюха умотала с сумасшедшим трейсером, а я вернулась к тебе, дорогой дневничок, тебе и скажу про пиздец года.

Сегодня точно выяснила, потратив кучу денег на беременские тесты. Да, да, да! Я залетела, везде долбаные две полоски, большинство синих, но есть и розовые. Первый дурацкий тест я вообще сделала в кабинке общественного туалета, в переходе на Охотном Ряду, сгорбившись над унитазом. Отчего мир так несправедлив, как дразнит меня Любимый, если я говорю что-нибудь такое: опять я? а почему мне? и почему только у меня? Когда уже прошло три минуты, и в контрольном окошечке нарисовалась бл-дская полоска, захотела заорать там, в этом засранном туалете: почему я?!

Но я такая дура, дорогой молескин, такая дура, я решила, что тест может ошибаться. И прямиком из туалета я потащилась в аптеку, где порадовала жирную провизоршу покупкой еще десяти штук разных тестов на беременность. Может быть, она подумала, что беру в подарок всем подругам на Новый год, не знаю.

Не совсем понятно, на что я надеялась, конечно. Что теперь делать-то? Жалко, с Ксюхой не удалось поговорить. Она пусть и поселила у себя брата-акробата, но классно соображает и вообще — умнее меня.

— Что у вас с лицом?

— А что у меня с лицом.

— Ничего.

— Зачем тогда спрашиваешь? И еще таким идиотским голосом. Я думала, прыщ или зубная паста на ухе.

— Прыщ уже был вчера. И это не идиотский голос. Это фраза из кинофильма «Место встречи изменить нельзя». Ее принято распознавать как цитату и реагировать адекватно.

— Например, как?

— Стоит ли об этом.

— Считаешь меня девочкой-дауном.

— Как можно, любовь моя, кстати, что за милая дама тебя подвозила?

— Арина это, я тебе говорила.

— Ага, Арина. Которая студентка МГУ. Помню, как же.

— Хочешь познакомиться?

— Упаси боже.

— Что это ты так испугался? Шарахаешься от моих подруг, как от вампиров. В прошлый раз с Ксюхой отказался идти совместно в клуб. Когда эти приезжали, англичане. Известные такие, кто? Я забыла…

— Битлз?

— Очень смешно.

— Да, и мне так показалось…

Вышла на улицу, прошла по Стромынке, свернула в Песчаный, Сокольники выглядели устрашающе, было холодно, а уж темно в ноябре всегда. Ответила на звонок, ну надо же, целый отец решил поинтересоваться, как у меня дела. Рявкнула что-то в трубку, вот уж с кем не собираюсь разговаривать. Если бы не та долбаная история тогда, ничего бы не случилось с бабушкой. Глядишь, я даже ЕГЭ бы сдала. Получила бы аттестат, и не хуже звездной Арины училась в МГУ. Ну, не прям в МГУ, конечно, но тоже где-то. Моя учительница по специальности в музыкальной школе чуть не плакала и уговаривала меня стать классическим исполнителем, а где сейчас я и где фортепиано? Консерватория, Гнесинское училище, Училище циркового и эстрадного искусства — ага, ага, ждут меня и ставят прогулы. Да я за инструмент лет пять не садилась. Ну не пять, конечно. Но три года — абсолютно точно.

Ладно, сейчас вообще хотела не об этом. Одиннадцатый класс я заканчивала, собиралась утром в понедельник пойти с девчонками заплести африканские косички, так как необходимую для этого сумму удалось накопить. Даже надела джинсы и завязывала шнурки кроссовок, но уйти далеко не удалось. Позвонили по телефону и сказали, что мой отец (а бабушкин сын) задержан и находится под стражей. Ему предъявили обвинение в изнасиловании несовершеннолетней Петруновой, учащейся девятого класса. Несовершеннолетняя Петрунова, видела я ее потом, жирная кудрявая корова, находилась дома одна, когда мой отец, как экспедитор торговой компании, привез заказанную мебель. Тут-то все и произошло, визжала Петрунова, вот здесь-то он мной и овладел, прямо на картонных упаковках.

Скандал был лютый, мамаша этой Петруновой ловко выбила нам два окна и кричала в оконные прорехи, что проклинает нашу семью и ночью подожжет дом. Соседи пригрозили ей участковым, а она быстро разъяснила, кто именно здесь нуждается в участковом. Бабушка тогда страшно побледнела и закрылась в своей комнате, больше я ее не видела. Живой не видела.