Пояс неверности. Роман втроем

Наталья Апрелева Александр Егоров ПОЯС НЕВЕРНОСТИ. РОМАН ВТРОЕМ

Огромное спасибо allaboutan, ice_ice_helga, henriette_79, annika_ff, barabulkin, inesacipa, reader_l, vilet_jevity, youlia_you за бесценную помощь в изучении московской географии, деталей быта и особенностей женского нрава.

Соавторы

[..]

— На что жалуетесь?

— Я не видела у тебя этого свитера.

— Какого?

— Вот этого.

— Вот этого полосатого?

— А ты видишь здесь еще какой-нибудь? С вывязанными лошадками и норвежским орнаментом?

— Ну, мало ли. Вот в прошлый раз ты молчала-молчала, а потом спросила меня, как мне нравится Элла. Я не помнил, кто такая Элла. А ты сказала, что это новая горничная Шустова, она подавала нам кофе и торт с вишнями. У Шустова. «Черный лес».

— Какой лес?

— «Черный лес». Торт так назывался — «Черный лес». Вот его я запомнил, а Эллу — нет. А ты спрашивала. И сильно гневалась. Ты решила, что я полюбил Эллу. Неземной любовью. Эн эл.

— Перестань. Меня бесит твоя страсть к аббревиатурам. Это не смешно. Это даже грустно.

— Э эн эс. И дэ гэ.

— Так. Что за свитер, может быть, все-таки скажешь?

— Обыкновенный Ферре.

— Ты сам купил?

— Отличный вопрос. То есть у нас считается, что я не в состоянии купить себе дурацкий грошовый свитер?

— Ферре — это не дурацкий грошовый свитер… Тебе подарили его, да? А кто?

— Да мать твою так!.. Сколько можно!..

ж., 45 л.

Все повторяется.

Вздрагиваю от участливого вопроса продавца, или как сейчас правильно называются эти девушки в супермаркетах, двигающие картонные упаковки вдоль по полкам, — менеджер зала, консультант, мерчендайзер, бог знает.

— Вам помочь, женщина?

Девушка поправляет форменную темно-красную жилетку, на ее подбородке крупная коричневая родинка, густо поросшая темными волосами, похожая на мокрицу со многими ногами, — довольно неприятно, неужели никак нельзя избавиться. Впрочем, твои мокрицы многим хуже, подруга, одергиваю себя привычно. И ног у них не меньше.

Благодарю за участие, отказываюсь от помощи, стыдливо осознаю, что уже несколько минут оживленно обращаюсь к банке маринованного имбиря. Вообще, я часто разговариваю вслух, неважно, что в большинстве случаев я при этом одна. Или вот в обществе имбиря. Проговариваю наши чудные диалоги. Замечаю за собой, что тоже начинаю сводить к аббревиатуре те или иные выражения. Эта Его привычка, такая вредная. Такая притягательная.

— Почему ты никогда не можешь сказать, о чем ты думаешь?

— Ни о чем.

— Я трижды просила тебя сделать телевизор потише.

— Извини.

— То есть ты настолько ушел в свои мысли, что не слышал.

— Я извинился.

— У тебя есть кто-то еще!

В ответ он красиво ложится на кровать, красиво заводит руки за красивую голову и красиво улыбается. Еще может красиво взъерошить темные волосы — мальчишеский жест — и я наконец-то замолкаю, побежденная. Жду, когда Он скажет:

— Иди сюда!

Он говорит это не всегда. В последнюю нашу встречу не говорил, да и в предпоследнюю тоже, и мы валялись автономно в прямоугольных подушках, по разные стороны кровати, зачем она такая большая, кто-нибудь знает. Вся квартира кажется меньше, чем Его кровать, никогда бы не подумала, что так бывает, а вот бывает.