Пояс Ориона

– Это самая правдивая правда, которая только может быть, – заверил он. – Отдел кадров ГРУ не может ошибаться, ты уж мне поверь.

– Я стараюсь, – пробормотала Тонечка. – Если бы вы знали только, как я в последнее время жила!

– Могу себе представить.

– Не можете.

– Я забеспокоился, когда ты позвонила и сказала, что тебе нужно досье на собственного мужа. Это уж совсем ни в какие ворота!

– Я перестала ему верить! – Тонечка подбежала к окну и распахнула вторую створку.

До чего жарко в этом кабинете, невозможно просто! Зачем они так топят?!

Она подышала открытым ртом, свесившись на улицу через подоконник, съела немного снега с карниза, вдвинулась обратно и стала скакать по кабинету то на одной, то на другой ноге.

– Моя бабушка, – объяснила она, остановившись на секунду, – называла такие прыжки «зайкин праздник».

И снова начала скакать.

– Андрей, я должна сейчас же ему позвонить! Вот прямо сию минуту!

– Звони, конечно. Только по телефону никаких подробностей. – Липницкий подумал немного. – И вообще я бы тебе посоветовал ничего ему не рассказывать.

– Как?!

– Как хочешь. Если бы моя жена решила, что я, к примеру, поездной шулер, и устроила по этому поводу дознание, я бы с ней развёлся.

Тонечка остановилась, как будто её ударили по голове настольной зелёной лампой с бронзовым основанием.

– Да ладно, – не поверила она.

– Ну, может, и не развёлся бы, – поправился генерал, – но скандал бы закатил точно. И всю жизнь об этом помнил.

– Какой ужас, – опешила Тонечка. – То есть, я хотела сказать, какое счастье.

В дверь кабинета деликатно постучали.

Генерал забрал со стола бумаги, поместил в папку и завязал тесёмки.

– Можно?

– Заходи, Маруся.

– Мама! – закричала Тонечка, подбежала к матери и обняла изо всех сил. – Мама, всё хорошо! Всё совсем не так, как я думала, и всё хорошо!

– Бедная, – погладила её по голове Марина Тимофеевна. – Ты совсем извелась. На тебе лица и вправду нет. Андрей, всё в порядке?

– В полном, – уверил генерал.

– Мы с мальчиком немного прошлись, – рассказала Марина Тимофеевна. – Он на самом деле рассуждает как художник. Что мы с ним будем делать, Тоня?

– Я пока не знаю, мама.

– Что за манера, – пробормотала мать себе под нос, – вечно подбирать чужих детей.

– Я не подбирала, – улыбнулась Тонечка. – Он как-то сам… приблудился.

– Давайте выпьем чаю, – предложила Марина Тимофеевна. – Ты нам расскажешь, что это за история с собакой! Как я понимаю, никаких других историй ты нам рассказать всё равно не захочешь.

– Я хочу! – пылко воскликнула Тонечка. – Я просто пока не могу!..

– Там принесли пирогов с яблоками, – продолжала Марина, – и они остались наедине, Родион и пироги. Я боюсь, это плохо кончится.

За чаем Тонечка так бурно веселилась, что опрокинула на белоснежную скатерть стакан чая. Пока меняли на свежую, пока заново сервировали, генерал предложил выпить, и Тонечка немедленно согласилась.

Они выпили раз и ещё раз, а потом она улеглась на диван, прямо здесь же, в столовой, и заснула каменным сном, как в обморок упала.

И больше ничего не помнила – как её перенесли в спальню, как мать раздела её, как маленькую, как генерал звонил Герману и говорил, что его жена и Родион останутся у них, как уверял того, что ничего не случилось.

Тонечка спала, и ей снились мать и лето, самое лучшее, что только может быть в жизни.

Она проснулась как в прошлой прекрасной жизни – выспавшаяся, бодрая, полная сил и готовая продолжать жить дальше.

Всё, случившееся вчера, казалось ей… дурацким сценарием, который она сама придумала, а потом кто-то поправил, и получился не дурацкий, а хороший сценарий!

Тонечка долго и с удовольствием принимала душ, потом сушила кудри – она терпеть не могла их сушить, но сегодня делала это с удовольствием.

– Саша, – пела она под гудение фена, – милый Саша, я вся, как прежде, ваша!..

На завтрак были сырники и весёлые разговоры, и она всё оттягивала момент, когда позвонит, наконец, мужу и скажет, как она его любит.

Ей было радостно об этом думать.

Она позвонит, а лучше приедет в «Шератон» – вдруг он ещё там! – всё ему расскажет, и они вместе придумают, как быть дальше.

Конечно же, конечно, придумают!..

Теперь, когда выяснилось, что он окончательно и бесповоротно на «нашей» стороне, ему можно рассказать всё!

И он многое должен будет ей рассказать! Например, как из секретного агента превратился в режиссёра и продюсера!.. Уж она теперь от него не отстанет!..

Марина Тимофеевна, всегда понимавшая без слов, неожиданно предложила Родиону лыжную прогулку.

– А потом, если ты не возражаешь, – продолжала она. – Нам с Андреем тоже хотелось бы посмотреть на эту твою необыкновенную собаку. Может быть, мы съездим? Позовём Настю с Даней!

Родион немедленно уставился на Тонечку.

– Можно?

– Конечно. Нужно только предупредить Галину Сергеевну и попросить разрешения. Я позвоню. Ты помнишь, где она живёт?

Родион воскликнул, что конечно помнит, но тут сообразил, что у него нет ни лыж, ни ботинок.

– Наверняка мы здесь подберём, – успокоила Марина. – Ты умеешь с горки? Я никогда в жизни не могла!

– Я научу, – сказал генерал.

Тонечке предлагали машину, но она отказалась.