Пояс шахида

Уточним: автором всплеска является лично полковник. В случае неудачи вина целиком и полностью ложится на его плечи. И расположение клетки просмотрел именно он – как основной и единственный разработчик плана. Теперь вопрос: вот это наложение двух «впервые» – не знак ли это свыше? А может, ну его в задницу? Может, пока не поздно…

– Поздно уже, – рискнул нарушить молчание Антон, которому вся эта свистопляска с клеткой изрядно надоела. – Давайте мы с Мо по-быстрому смотаемся на Завокзальную и через часок привезем вам результат.

Полковник перестал ходить и колюче уставился на младшего коллегу. Нехорошо цыкнул зубом – оценил деликатность Сыча, который не стал напоминать: день убит зазря по твоей инициативе, дорогой шеф, я с самого начал предлагал все сделать просто и без затей.

– Поезжайте, – махнул рукой полковник. – Только я тебя прошу – очень аккуратно. Напоминаю: «левые» «двух сотые» в канун операции – плохая примета. Ну очень плохая…

Глава 4

Сергей Александрович Кочергин – мужчина очень основательный, вдумчивый и взрослый. В свои восемнадцать с половиной Сергей выглядит на двадцать пять, а внутренне ощущает себя вообще глубоко за сорок.

Сергей понимает, что это – аномалия. Подавляющее большинство мужчин, с которыми он знаком, морально взрослеют очень долго – лет на десять-пятнадцать позднее своих жен. А подавляющее большинство из этого подавляющего большинства умудряются и в зрелом возрасте оставаться детьми. Болезнь нации – инфантилизм.

Состарился Сергей за последние полтора года. До этого все было правильно: лениво ждал апреля, возвещавшего о семнадцатилетии, ездил обедать в клуб, читал хрестоматийных арабов в подлиннике, неспешно развивался по всем направлениям, не особо торопясь. Куда спешить? Жизнь коротка, всего не успеть – если надрываться в борьбе за место под солнцем, глазом моргнуть не успеешь, как она пролетит. Надо жить в свое удовольствие, наслаждаться каждой минутой, данной тебе свыше, тогда не обидно будет в глубокой старости за бездарно потраченное на глупую суету время.

Теперь все обстоит иначе. Жизнь действительно коротка, нужно успеть сделать как можно больше. И уж если суждено умереть молодым – то с максимальным эффектом…

Когда-то давно Сергей читал серию о пламенных революционерах. Они были пламенные, потому что горели на работе – не щадили себя, их пожирал всепоглощающий внутренний огонь справедливости. Так следовало из прочитанного.

Чуть позже, с приходом вседозволенности и поступлением на книжный рынок разнообразных новинок, Сергей прочел, что все эти пламенные – маньяки и психопаты. И горели они потому, что пожирало их изнутри разрушительное пламя сумасшествия. Горели они недолго – пламя-то разрушительное, – но за короткое время этого своего яркого термического процесса с упоением жгли всех подряд, кто оказывался в радиусе досягаемости. В итоге было чрезвычайно много трупов и санэпидемиологическая обстановка оставляла желать лучшего. Очень печальная история.

По возвращении из плена был достаточно длительный период психоэмоционального ступора. Двигаться, питаться, принимать душ, выходить из дома, хоть как-то общаться с людьми не было никакого желания. Хотелось сидеть в кресле, тупо смотреть в окно и побыстрее умереть, по возможности безболезненно.

Ступор вскоре миновал и на его место как-то вдруг, скачком, впрыгнуло то самое пресловутое горение, что отмечалось у пламенных. Теперь возникло желание все крушить и ломать, уничтожать все нерусское, с черными прическами и горными носами, в идеале хотелось обвешаться гранатами и с диким криком взорваться где-нибудь в изрядном скоплении этого всего нерусского.

Увы, гранат не было…

Мать нашла в себе силы организовать жесткий контроль за сыном. Пичкала его транквилизаторами, водила психолога, неусыпно следила за каждым шагом: беспокойство за судьбу ребенка оказалось сильнее личной душевной травмы. Матери наши двужильные, им природой отпущено вдвое больше того, чего недодали душевно слабым, глупым самцам…

Обкумаренного транками новопламенного посетила замечательная идея: для начала неплохо было бы убить отца. Неважно, что его использовали втемную23, подсовывая в качестве наживки юную плоть. Не устоял перед соблазном – значит, виноват во всем. Идея так и осталась непретворенной: отец уже тогда был изгнан из дома, мать не желала жить с ним под одной крышей…

В те дни Сергей, привыкший анализировать свое мироощущение, с полным на то основанием считал, что потихонечку сходит с ума, и особенно отчетливо представлял себе, каково было этим самым революционерам. Несмотря на транквилизаторы, страшный внутренний огонь медленно жрал его бессмертную душу, выжигая в ней черные дыры, которым уже никогда не зарасти.

Пламенным начала века было хуже: транков у них не было. Зато был кокаин и морфин. Судя по Сергееву состоянию, без дополнительной химии тем пламенным товарищам обойтись никак не получалось. Иначе отчего бы так долго горели? Некоторые – по нескольку лет. Значит, что? Значит, ширялись.