Пояс жизни

- Нет, зачем же. Приборы зарегистрировали резкое изменение космических силовых полей. От этого и на Земле увеличивается количество инфарктов. Связь с электрическими зарядами тела - так, кажется, объясняют, - Батыгин сделал слабый жест в сторону врача. - Станислава Ильича придется опустить в люк. Иного выхода нет.

"Опустить в люк!" - Денни Уилкинс тотчас подумал, что это, пожалуй, единственный способ избавиться от мины - выбросить ее за борт. Он извлек мину из-под матраца и принял самое деятельное участие в подготовке к похоронам. Труп Лютовникова плотно завернули в белую прочную ткань, и Денни Уилкинсу удалось положить между слоями ткани небольшую плоскую мину. Замотанного, подобно египетской мумии, Лютовникова, - первую жертву космического путешествия, - товарищи бережно поднесли к люку, опустили туда, тщательно закрыли люк, а потом специальные механизмы вывели тело покойного наружу. Всем казалось, что по земному обыкновению тело упадет вниз, исчезнет, но когда кому-то пришло в голову заглянуть в нижнее смотровое окно, то выяснилось, что тело Лютовникова продолжает лететь рядом с астропланом. Это было необычное, тяжелое зрелище: на черном фоне бесконечного пространства плыл плотно укутанный в белое продолговатый сверток. Он летел рядом со звездолетом день, второй, третий, четвертый и только на пятый начал понемногу отставать и уходить в сторону.

И астронавты, встречаясь, говорили друг другу:

- Еще здесь.

И через день снова:

- Еще здесь.

И Денни Уилкинс тоже следил за телом, обреченным вечно летать в космосе при температуре, равной абсолютному нулю, летать вечно, - если только не взорвется завернутая в саван мина.

"Что ж, в таком случае один мертвый спасет сто живых, - думал Денни Уилкинс. - Ему-то все равно..."

"Но спасет ли? - эта мысль пришла совершенно внезапно. - Ведь тело находится совсем рядом с корпусом астроплана! Взрыв будет страшной силы и наверняка повредит звездолет!"

Денни Уилкинс не спал всю ночь, ожидая взрыва и мысленно готовясь к смерти, но ничего не случилось. Утром он первым подбежал к нижнему смотровому окну.

Белый продолговатый сверток исчез. Исчез бесследно. Он не мог резко отстать, а если бы отставал равномерно, то был бы виден.

Но его не было.

"Значит, мина сработала, - подумал Денни Уилкинс и расстегнул ворот рубашки. - Значит, сработала. Предчувствие не обмануло меня. Сегодня как раз месяц - месяц, как мы в полете, и этот срок называл посланец Герберштейна... Но почему же взрывом не повредило астроплан?.. Ба! Да потому, что взрыв произошел в безвоздушном пространстве, и разрушительной волны не образовалось! Все ясно, как божий день!.. Но что придумал Герберштейн?.. Я же выключил механизм... Впрочем, теперь это безразлично. Важно, что полет продолжается..."

От пережитых волнений Денни Уилкинс почувствовал себя плохо, его слегка тошнило, ноги неприятно подгибались в коленках. "Хорош! - мрачно иронизировал он над собой. - Нечего сказать, хорош!" Он прошел к себе в каюту и лег.

- Что с тобой? - донесся откуда-то издалека голос.

Денни Уилкинс открыл глаза и увидел Виктора.

"Подумать только: его сейчас тоже не было бы в живых! Я не увидел бы этого красивого лица, внимательных глаз, первой морщинки между бровями..."

- Ничего, - ответил Денни Уилкинс; он научился этому спасительному слову у русских. - Ничего.

- Заболел, да?

"И никто не спросил бы с таким участием о здоровье - никто! Мертвые продолжали бы бессмысленный путь к Венере..."

- Устал просто. Месяц уже, как летим...

- Да, я тоже устал. Иногда хочется лечь и не вставать - спать, спать...

"Едва так и не случилось - спал бы, спал, только таким сном, какого другу не пожелаешь. Но теперь ничего, теперь все мы полетим дальше. А там - будь, что будет. На Земле разберемся. А не разберемся - тоже не беда..."

- Ты поспи, - сказал Виктор. - Я предупрежу, что ты не придешь к завтраку.

- Да, предупреди, пожалуйста...

"Это было бы слишком - сидеть со всеми вместе за завтраком. Он ведь не может считать себя спасителем их. Нет, какой уж там спаситель!.. Но что с тобой происходит, Денни?.. Ты становишься сентиментальным, а шпиону - да, шпиону - не положено быть сентиментальным. Будь сейчас здесь Герберштейн, он не узнал бы тебя, Денни... А все-таки проиграл Герберштейн. Он просчитался, этот Герберштейн. Он знает психологию рабов и подлецов. Но он не знает психологии людей, к которым послал своего агента... Они оказались очень сильными, эти ребята! И он не устоял - они без денег подкупили Денни Уилкинса... Впрочем, почему подкупили?.. Борьба продолжается. Он еще не в их лагере и никогда не будет в их лагере... А живется с ними свободно и просто. И отчаянные головы у них... И этот, Батыгин, - надо же такое придумать... Вот удивился бы Герберштейн..."