Появление героя. Из истории русской эмоциональной культуры конца XVIII – начала XIX века

Так! Есть на земле щастье! и много можно согласиться вытерпеть, чтоб насладиться некоторыми минутами в жизни. Тихое и любезное щастие! удобряющее душу человека! Кто осмелился назвать тебя мечтою? <…>

Так! тогда бы только почел я себя нещастным, когда бы загладились в уме и сердце моем совершенно детские мои лета, воспоминание которых удобно во всех ужаснейших нещастьях жизни моей услаждать мою горесть, разтравляя ее сладостнейшим образом. – Я это испытал! <…>

Но естьли есть истинное щастье в жизни, то неужели же могут не быть и истинные бедствия! Так, они есть, я молод, но узнал ето опытом. Есть минуты, в которые не желаешь принимать даже утешений надежды, в которые целый мир представляется мрачною, мертвою степью. Но ето-то самое и служит ясным доказательством тому, что есть такие же радости, в которые мир кажется для нас раем, в которые, как говорил один поэт, мы рады бы прижать к груди своей и всякую маленькую былинку и всякую отдаленную звезду, в которые рады бы одним взором влить чувство блаженства в сердца всех земнородных братий, в которые рады бы каплями крови заплатить за все огорчения, которые в минуты скуки оказали мы другому[118].

Так! Ети минуты провел я с вами! Кроткая радость, как бальзам разлилась в душе моей. Я смотрел на вас, говорил с вами, был с вами вместе и радовался. Я видел ету редкую, прекрасную душу, ето сердце, которое некогда сделает блаженство того, кому оно с первым вздохом любви посвятится навеки. Я узнал вас, знаю вас, и рад пожертвовать вам моим щастием! Простота сердца, соединенная с тонкостию разума, откровенность, чистосердечие и тонкая стыдливость обхождения, которое вы одни употребить умеете, которому мужчина после всех трудов, стараний и усилий может только удивляться, и редко может понимать во всей его силе.

Вас узнаешь с первого взору, что вы! узнаешь и не обманешься; и всегда всякий раз, бывая с вами вместе, будешь находить новые оттенки, новые стороны, новые красоты и теряться в прелестях души вашей. Никогда не забуду я того, что ты говорила мне о летах нашего детства, о привязанности нашей к месту нашего рождения. Доброта души сияла в глазах, в лице твоем. Я был щастлив, что мог понимать тебя и чувствовать вместе с тобою.

Но что же тогда, когда бальзам надежды обратится в яд! Когда воспоминание не сильно будет усладить снедающей горести. Что же тогда остается мне?

СВОБОДА!..

Свобода – ничтожество, или вечность (272: 5–7 об.).