Пойдем играть к Адамсам

– Здесь много красивых домов, – наконец произнес Сборщик. Для Джона в этих словах звучала отрешенная созерцательность, как если бы лиса восхищалась большим количеством курятников поблизости.

– Здесь хорошо, – рассудительно заметил Сборщик. На этот раз в воздухе повисло окончание «шо». Кажется, у него были черные усы и борода; он задумчиво вздернул подбородок. – Тихо.

– Ага, – согласился Джон. На этот раз он начал медленно грести вверх по течению, не выказывая при этом тревоги. Возле песчаной косы лодка села на мель, и Джону пришлось выходить и снова вытаскивать ее. Он не осмеливался оглядываться и не подавал виду, что торопится. Здесь Сборщик мог запросто добраться до него, сделав каких-то три шага вброд. (Зачем? Они враги – и этого достаточно.) Джон потянул за борт. Пот стекал ему в глаза. Борясь с паникой, он все-таки сумел вытащить лодку с мели. Однако, подняв голову, Джон не увидел Сборщика, того не было на берегу. Чувствуя себя ужасно глупо, он крикнул в пустоту: «Увидимся» – и вернулся в лодку.

Ответа не последовало. И это пугало.

Он проплыл еще пятьдесят-шестьдесят ярдов вверх по сужающемуся ручью, пока не добрался до неофициальной свалки – его собственная семья выбрасывала там, в низине, банки и бутылки – и вытащил лодку на берег. Привязав ее к ветке дерева, выскочил на берег и быстро вскарабкался на частную дорогу, ведущую вдоль ручья назад, к дому Рэндаллов. Оказавшись на пыльной «двухполоске», он свернул налево и затрусил, мотая головой влево-вправо.

Рядом со Свободной Пятеркой и даже рядом с Барбарой, если та была полностью связана, Джон чувствовал себя большим и сильным. Но в Сборщике он увидел мужчину, которым хотел бы стать каждый мальчик. Широкоплечая, мощная фигура, закаленная работой на полях и в садах, высвечиваемая лишь случайной молнией, в остальном казавшаяся черным говорящим силуэтом из леса, пугала его. Он был где-то в той тьме, поэтому она источала опасность, и Джон задумался, не рассказать ли об этом отцу. Однако, чем ближе он подходил к дому, тем меньше ему нравилась эта затея.

Он был дома, в безопасности. Ему удалось немного отвлечь Сборщика. Он надеялся, что Бобби не придется встречаться с этим человеком в одиночку.

К

ак и Адамсы, Маквеи не были уроженцами Восточного побережья. Они переселились из Филадельфии и спустя почти десять лет все еще смотрели на свой переезд из города как на нечто вроде путешествия Дарвина на корабле «Бигль», а на деревенскую жизнь – как на юмористический роман для искушенных. Имея больше земли, чем их соседи, они обзавелись кое-какими животными, которым придумали имена и которых наделили воображаемыми личностями. У них был сосед из местных, помогавший им возделывать поле и, сам того не зная, ставший героем остроумных писем, которые они писали своим друзьям и родственникам. Эдна Маквей до сих пор говорила о шопинге в Брайсе как о «поездке в деревню с несколькими поручениями» и всегда носила приталенные клетчатые платья, которые казались (ей) правильным сочетанием шика и снисходительности. Мистер Маквей часто называл посещение своего офиса (он был принят в местную коллегию адвокатов) «походом в магазин кормов».

В качестве одного из своих ритуалов они выезжали после ужина на пересечение государственной автострады и внутриштатной дороги, пролегавшей поблизости. Приобретение мороженого вписывалось в картину лета – оно снимало монотонность и дарило забавное, пасторальное чувство приключения.

Дайане, когда она ездила с ними (что часто было ниже ее достоинства), разрешалось вести машину до внутриштатной дороги и оттуда возвращаться домой. Через два года ощущение новизны и привилегии сошло на нет. Она была хорошим водителем, быстро училась и, как правило, хорошо соображала, даже яркий свет фар в темное время суток не мешал ей.

Однако сегодня вечером она не могла сосредоточиться на своей маленькой невинной поездке. Увидев ее за рулем, вы бы обратили внимание на ее слишком напряженный внешний вид. Она резко объезжала объекты, которые даже не находились рядом с дорогой, крутила руль, когда его не нужно было крутить, и нервно тормозила за несколько ярдов до знака «стоп». Еще позже, под жгучим мерцающим бело-голубым неоном придорожной забегаловки, она рассеянно заказывала мороженое и так же рассеянно облизывала его своим изящным язычком. Смотрела на автостраду и, казалось, изучала медленную, ленивую зарницу, подсвечивавшую силуэты деревьев, растущих через дорогу.

Она уже не знала, действительно ли к ней перешло лидерство в Свободной Пятерке. Джон, в конце концов, был крупнее и сильнее. Но что к ней точно перешло, так это самое тяжелое – ответственность. Она видела это по их глазам. Какое бы решение они ни приняли, именно ей придется отдавать приказы и определять общие цели. Ей и никому другому. Никому другому это не под силу, если, конечно, они хотят каким-то образом довести дело Барбары до конца, не отпустив ее и не понеся за это наказания.