Поиграем?

— Посмотреть границы твоей дурости. Ну или то, как ты выкрутишься. А ты не выкрутилась. Сегодня ты меня разочаровала. Хотя, не только сегодня. Но надо отдать тебе должное, кое-что ты в жизни все-таки делаешь хорошо. Например, отмываешь диван.

— Знаете что…, — глубоко вдыхаю. — Это не дурость с моей стороны, а нежелание чувствовать на себе их ненависть, после правдивого ответа!

— Ты только что плюнула в меня, — демонстративно вытирает пальцем щеку.

— Может, так было задумано?

— Да ты ж моя хорошая.

— Вы знали, что все прогуливают в ваше отсутствие! Вы не только меня подставили, но еще и Биглова. Теперь его загнобят из-за вас.

— А пусть это будет тебе уроком, — медленно и четко произносит Зорин, вставая из-за стола. — Если я сказал вслух мои условия, значит их надо выполнять.

— Какие условия?

— Простые. Сбегать в пять утра из моего дома я тебе не предлагал. А если отшибло память, вспомни, что я тогда тебе говорил. Что-то хочешь мне сказать, Женя?

— Да. Фу на вас.

— Если уж так, то я выполню, разве что, команду «фас». Если есть, что сказать еще — говори. Нет — тогда до встречи.

Ничего не отвечаю, просто молча прихватываю рюкзак со стула и выхожу из аудитории. Возвращаюсь на отделение, беру заранее приготовленный пакет с выстиранной одеждой, достаю из холодильника кусок украденной рыбы и направляюсь к кабинету Зорина. Тот, на удивление, оказался на рабочем месте.

— Ты по мне уже соскучилась?

— Это ваша одежда, — игнорирую его вопрос. — Я ее постирала. И вот еще… рыба, — кладу на стол Зорину.

— Ммм… зачем мне рыба?

— Это ваша рыба. В смысле из вашего холодильника. Я взяла ее перед тем, как уйти из вашей квартиры. Не знаю, как так получилось. Какое-то затмение.

Я всякое ожидала, но точно не то, что Зорин начнется смеяться.

— Все интереснее и интереснее. Жжешь, Женя, — ухохатывается Козлексей, я уже не в силах выдержать его смех, вылетаю из его кабинета как ошпаренная.

Вместо того, чтобы пойти на лекцию, я захожу в сестринскую и, не задумываясь, плюхаюсь на диван, накрывшись с головой пледом.

Просыпаюсь резко от запаха кофе. Перевожу взгляд на часы — полдесятого. Офигеть! Резко вскакиваю с места, бегло здороваюсь с дежурившей медсестрой и быстро выхожу из сестринской.

Ненавижу возвращаться вечером домой. Просто на дух не переношу. Особенно подниматься по лестнице в темном, с вечно неработающей лампочкой подъезде. Читаю про себя все известные молитвы перед домом. Вот только на одной из них запинаюсь, когда вижу мою Таю. Пусть дальний фонарь светит, откровенно говоря, фигово, но я точно знаю, что это моя сестра. И все бы ничего, если бы она не собралась сесть в машину к какому-то уроду в толстовке, с капюшоном на голове. Маленькая, доверчивая бестолочь! Убью!

Резко тянусь к рюкзаку за шокером и с разбегу подлетаю к мужику. Не раздумывая, стягивая с него капюшон и прикладываю шокер к его шее сзади. И только когда из рук мужика падает пакет от содроганий, а сам он опрокидывается на асфальт, я понимаю, что мужик так-то… знаком.

Глава 14

Еще никогда так долго я не смотрел на кусок рыбы. И смех, и грех. Неужели бывают такие люди? А собственно, какие? Какое определение дать Жене? По сути, это честность и простота, граничащая с идиотизмом. Но чего уж греха таить, этот идиотизм мне по вкусу. Но, с другой стороны, так себя подставлять…

Как представлю, что добровольно возвращаю соседу яблоки или алычу, стыренные с его же огорода, так снова накатывает смех. Это ж надо чего-то нанюхаться. И явно не подорожника.

В одном месте росли, неужели Женя не воровала ничего с ближайших огородов? Хотя вряд ли такая как она могла что-либо тырить в таких масштабах как я. Так и вижу, как худющая девчонка, пойманная мерзким стариком из восьмого дома, стоит и трясется от того, что ее поймали на краже какого-нибудь яблока: «ой, извините, я просто есть хотела, но еще не откусила, держите». Точно, так поди и было. Может, еще и палкой своей ее отметелил. Он это любил. Урод.

Мда… жалость — плохое чувство. Разрушающее. Оно мне на хрен не сдалось. Тем более жалеть девчонку в прошлом. Нечего Женю баловать жалостью и сейчас. Как ни крути, из говна она выбралась. Даже похвалить можно, ибо отмылась, несмотря ни на что. Однако, тяжко тебе придется, девочка. Очень тяжко.

Остается, конечно, вариант, что Женя мне набрехала и подсунула тухлую семгу, дабы я провел на толчке незабываемые часы. Но все же этот вариант маловероятен. Скорее всего она тупо хотела съесть этот кусок рыбы, когда заглядывала в холодильник. Правила приличия не позволили или гордость. А я дурак и не догадался нарезать на стол. Кто ж знал, что утром меня встретит только чистый диван и завтрак в одиночку. М-да… этот факт выводит из себя даже сейчас. Ненавижу, когда четко распланированные действия рушатся из-за хрен пойми чего. Или кого.