Поиграй со мной

Много лет разделяют Гаррета сейчас и Кевина тогда, но лишь этот мужчина рядом со мной мужчина. Настоящий мужчина. То, что я чувствовала прошлой ночью, — это то, что я чувствовала много лет назад. Я хотела чувствовать что-нибудь еще, кроме гнева, обиды, предательства, поэтому я предложила Гаррету последнюю частичку своего тела в надежде, что он избавит меня от этих чувств, поможет мне почувствовать что-то другое.

И он отказал мне.

Он видел мои переживания и вместо того, чтобы воспользоваться мной, дал мне то, в чем я нуждалась. Терпение, сострадание, связь. Одним простым действием он укрепил то, что я и так знала: что я могу доверять ему.

— Казалось, что это продолжалось вечно. Он сказал, что хочет, чтобы мне было хорошо. В то время я думала, что это мило, что он просто хотел убедиться, что мой первый раз был приятным.

Мое горло сжимается, а глаза щиплет от слез, которые вот-вот польются. Я не хочу позволить им сделать это. Я позволила слишком много Кевину.

— В конце концов мне стало нравится. Я начала… — Жар заливает мое лицо, пробирается к кончикам ушей. — Постанывать. Издавать звуки. — Мое зрение затуманивается, и Гаррет прижимается губами к моей макушке. — Он внезапно перевернул меня и прямо перед тем, как снова войти в меня, сказал мне… он сказал мне покричать для них.

— Них?

Слезы переливаются через край моих век и свободно скатываются по щекам, когда меня захлестывают воспоминания. Я рассказываю Гарретту о том, как дверь в спальню Кевина распахнулась, как только я простонала его имя, как половина футбольной команды стояла в дверях, направив на нас телефоны; они смеялись и подбадривали Кевина, пока он кончал. Я рассказываю ему, как Кевин шлепнул меня по заднице, когда кончил, как он сказал, что в этом нет ничего особенного, как он оставил меня там приводить себя в порядок, а потом смотрел, как я ухожу, пока он стоял у себя на кухне, пил пиво и смеялся надо мной со своими друзьями.

Я хлопаю себя по щекам, пытаясь смахнуть слезы, но это бесполезно. Они продолжают течь, когда я рассказываю ему, как Кевин не отвечал на мои звонки на следующий день, как я шла по коридорам школы в понедельник и слушала свои собственные стоны, которые воспроизводились мне в лицо со всех телефонов, как я обнаружила своего парня у его шкафчика, он обнимал мою лучшую подругу. Как все люди, которых я считала друзьями, окружили их и стали смеяться надо мной.

— Я потеряла свою девственность, своего парня, своих друзей и все, что имело значение, за одну ночь. Он забрал у меня все, Гаррет, и, что хуже всего, мою гордость. — Слова сдавлены, я тру глаза, и Гаррет крепко прижимает меня к себе. — К вечеру понедельника видео было по всему Интернету. Тела видно не было, но можно было услышать… все. Секс-видео младшей сестры Картера Беккета, — бормочу я, вспоминая заголовки статей о сплетнях, которые пиар-команда Картера до сих пор время от времени удаляет, когда они всплывают.

— Я говорила тебе, что прошли годы с тех пор, как у меня был секс. Чего я не сказала тебе, так это того, что это случилось всего лишь однажды. Я хотела. — Боже, как я хотела. Я так сильно жаждала интимной связи. — Но я была слишком напугана. Слишком напугана, чтобы снова кому-то доверять. Я позволила ему украсть это у меня.

Гаррет ругается себе под нос, впиваясь пальцами в мою кожу.

— Я должен был впечатать его в гребаный пол.

— Картер позаботился о нем. На следующее утро он прилетел домой, ворвался на школьную парковку, нашел Кевина у его машины, и не прекращал, пока я не стала умолять его об этом.

Картер — это многое, но он лучший брат, о котором можно мечтать. Как только его глаза встретились с моими, когда он увидел, что я рыдаю, что он нужен мне, все в нем смягчилось. Он встал, разбил телефон человека, который снимал это все, сделал Кевину последнее предупреждение, затем заключил меня в объятия и увез домой.

— Я закончила семестр, сдала экзамены и больше туда не возвращалась. Картер отправил меня и мою маму в долгое путешествие, и следующей осенью я получила диплом онлайн. Вот почему я потеряла год. Я должна была получить диплом в прошлом году, но мне нужно было время. Перерыв, которым мне, вероятно, следовало воспользоваться после смерти моего отца, вместо того, чтобы бросаться в отношения, которые оставили во мне пустоту, лишь оболочку человека, которым я когда-то так гордилась.

— Ты гордишься тем, кто ты сейчас?

— Я хочу, но иногда я даже не уверена, кто я.

Гаррет мягко улыбается.

— Я знаю, кто ты, Дженни. Ты преданный друг, сестра и танцовщица. Ты трудолюбивая, конкурентоспособная и всегда стремишься стать лучше, чем ты есть сейчас. Ты предана людям, которые тебе небезразличны, даже если не все они преданы в ответ. Ты нахальная и саркастичная, и большую часть времени ты без колебаний отвечаешь всем обидчикам, заставляешь всех замолчать и ставишь на место.

Он поднимает мою непослушную прядь волос, позволяя ей проскользнуть между пальцами, и заправляет ее мне за ухо, костяшками пальцев прикасаясь к моей скуле.