Пойма

Ну а потом в реке нашли мёртвой какую-то белую девочку, и как-то, уже и не вспомнить, как именно, было решено, что виноват во всём Дональд — так этого парнишку чёрного звали. Поначалу-то я ничего об этом не слышал, но как-то днём возвращаюсь я домой с охоты на белок, выхожу на шоссе, которое зовут в народе Пасторской дорогой, и вижу: на нём собралась большая толпа; проталкиваюсь в середину, и что же: в тележном кузове лежит Дональд, руки и ноги ему прибили к кузову гвоздями, а самого охолостили.

И вот он, сынок, меня увидел. Как я стою и гляжу на него из толпы. До сих пор помню его глаза. Показались они мне тогда большими, что твои блюдца. Посмотрел он на меня и говорит: «Мистер Джейкоб! Помогите, пожалуйста!» А я — я шагнул назад, в толпу, сынок. Мне тринадцать, я знать не знаю, что мне делать, а рядом лежит парнишка моего возраста, помирает, зовет меня «мистером» и просит о помощи.

Тележный кузов подожгли и прикончили паренька. А потом, двух дней не прошло, нашли клочок одежды погибшей девчушки, потом ещё и ещё, и по ним набрели на небольшое стойбище, а там уже отыскали ещё какие-то её личные вещи и мёртвого негра. Нашли её кошелёк и всё такое прочее. Не знаю, тот ли негр это сделал, но уж в чём я уверен, так это в том, что это был не Дональд. Я решил, что толпа просто потеряла рассудок, кто-то поднял крик, что это сделал ниггер, вот они и схватили того, кто первым под руку попался. Бедный Дональд! Подозреваю, настоящим-то убийцей был тот мужчина, которого они потом нашли.

— Как он умер, папа?

— Да просто помер, и всё тут, я думаю. И вот ещё что. Взяли они труп этого мужчины и потащили его через лес, потом вдоль всей Пасторской дороги, вдоволь над ним поглумились и сожгли на костре. Проклятый труп, в основном скелет, лежал на обочине где-то с месяц, пока какой-то дикий зверь или кто ещё его не уволок.

А этот старик, отец Дональда… Злобный был, сукин сын. Его в конце концов убили, когда он пытался ограбить дом в Мишен-Крике. Влез в окно — тут-то пулю и поймал. Вспоминаю и думаю — да и поделом. Ну а Дональд — он был парень хороший. Не хуже любого другого мальчишки, и его вот так вот замучили. У меня это воспоминание прямо на подкорке отпечаталось, Гарри, вот что я пытаюсь тебе рассказать — я и рад бы об этом забыть, да не выходит.

Короче говоря, Гарри, и у меня совесть не настолько чиста. Я и пальцем не пошевелил, чтобы помочь Дональду.

— Пап, но ты ведь и не мог ничего поделать.

— Мне и самому нравится думать, что так оно и было. Но с тех пор я уже не был прежним. Я никого не презираю из-за цвета кожи, пока это в моих силах. Иногда и у меня прорывается злоба, но я пытаюсь держаться, Гарри. Я пытаюсь.

А что до мамы… Что ж, она завсегда такая была. Некоторые люди с первого взгляда видят, как всё обстоит на деле. Бабушка у тебя тоже такая, и от неё это умение передалось твоей маме, и мама ставит мне мозги на место, если я сам порой не справляюсь. Ненавидеть легко, Гарри. Легко говорить, будто что-то случается, потому что цветные что-то делают, а чего-то не делают, но жизнь, сынок, не такая простая штука. За свою службу констеблем я много перевидал мерзавцев, и белых, и чёрных. Цвет кожи никак не связан с душевной злобой. Равно как и с добротой. Запомни это, сынок.

— Хорошо, пап.

— Видишь ли, Гарри, пока дела обстоят, как они обстоят, не видать нам светлого будущего. Придётся что-то менять, если люди у нас в стране собираются и дальше жить вместе. Гражданская война закончилась лет семьдесят назад или вроде того, а по-прежнему есть такие люди, которые ненавидят других людей за то, что те родились на севере или на юге Соединённых Штатов.

И сейчас единственная разница для негров в том, что их теперь не купишь и не продашь. Моуз не застал времена рабства, но и он натерпелся от белых. Вот поэтому-то он и ушёл жить в леса. Чтобы избавиться от белых. И знаешь что, мне-то он доверяет. Или это только так кажется. Приезжаю я его проведать, так он рад меня видеть. Считает, будто я его защищаю.

— А разве нет?

— Он был бы в большей безопасности, оставь я его в покое. Думаю, отчасти я арестовал его потому, что он чёрный, — ну и из-за этого кошелька, конечно.

Какая-то часть меня — далеко не лучшая часть — этим очень обеспокоилась. Что у него нашёлся кошелёк этой белой женщины, ну и тем, что он цветной. Пусть даже он его и правда нашёл. Я когда был ещё ребёнком, он показал мне, как насаживать на крючок наживку, чтобы та не срывалась. Как чистить сома при помощи плоскогубцев. Как определять направление в лесу, где на реке находятся места с хорошим клёвом и как искать новые. Он ни разу не дал повода заподозрить себя в убийстве, а я взял его да и повязал без всяких колебаний.

— Ты ведь просто нашёл у него улику, пап.

Папа улыбнулся — криво, словно губы вот-вот сползут у него с лица, — и перелил воду из колодезного ведра в наше ведро.

* * *

Когда мы управились с водой, мама уже накрыла к завтраку, а Том сидела за столом и щурилась спросонья — казалось, вот-вот упадёт лицом прямо в тарелку с кукурузной кашей.