Пойма

— Первое, что мы сделаем завтра, это приведём в порядок поле, а с послезавтра я снова начну постоянно работать в парикмахерской. Я подал нехороший пример, и мне нечем оправдаться, кроме как жалостью к самому себе. И знаете что? Я ведь уже было подумал — а что, в конце концов, может, Моуз и впрямь был виновен? Не знаю, в чём тут логика, но когда закончились убийства, мелькнула у меня такая мысля.

— У меня тоже, — признался я.

— Вот и порядок. Давайте же снова станем тем, чем нам следует быть. Дружной семьёй.

— Папа, — сказала Том. — А ты теперь снова будешь мыться каждый день, правда?

Папа засмеялся.

— Да, доченька, конечно, буду.

21

Папа сдержал своё слово. Я не видел и не слышал, чтобы он ещё хоть раз притронулся к спиртному. Он вновь вернулся к работе — и в поле, и в парикмахерской. И в скором времени его дух снова наполнил собой дом.

Но в тот самый день, о котором ведётся рассказ, папа нагрел воды и принял ванну на заднем крыльце в нашей ржавой лохани.

Вся остальная наша семья ждала на кухне. Можно было подумать, будто мы ждём воскрешения Лазаря, и готов предположить, что в некотором смысле так оно и было. Потому что в миг, когда открылась задняя дверь и папа вошёл в дом, показалось, что он просто-таки заново родился.

Он выпрямился в полный рост. Подбородок выскоблил до синевы. Кожу оттёр до нежно-розового оттенка. Волосы зализал назад, надел новый свежевыстиранный костюм и держал в руке свою лучшую шляпу песочного цвета.

Папа заключил маму в объятия и поцеловал — горячо и страстно, прямо на наших глазах. Мама и папа всегда были нежны друг с другом, но такого видеть нам ещё не приходилось.

Когда папа и мама разлепились с улыбками на лицах, он надел шляпу и взглянул на меня:

— Гарри, нужно, чтобы ты отправился со мной.

— И я, — сказала Том.

— Нет, малышка. Только Гарри. Он уже почти мужчина, и мне может понадобиться его помощь.

Не передать словами, как много это для меня значило. Я влез с ним в машину, и мы отправились к дому миссис Канертон.

* * *

Дверь в дом миссис Канертон была не заперта, но по тем временам в этом не было ничего необычного. Тогда было не то, что нынче, двери часто не запирались на замок — не было нужды.

Папа пошёл осматривать комнаты, а я остался стоять в гостиной и разглядывать книги на полках и всё думал, с каким увлечением миссис Канертон к ним всегда относилась. Некоторые книги из увиденных я уже читал. На миг на душе сделалось ещё тяжелее.

Папа вернулся с осмотра и покачал головой:

— Нигде никаких признаков борьбы. Она просто исчезла. Может, вышла на улицу, и тогда-то её этот тип и похитил, а может, она его знала и сама с ним пошла. И если дело обстоит так, то нам есть из кого выбирать, потому как знала она всех и добра была тоже со всеми.

Мы вышли на задний двор, где миссис Канертон держала машину. Машины не было.

— Ну это уже кое-что, — сказал папа. — Значит, уехала она на своей машине — и либо подобрала этого типа по дороге, либо он выехал вместе с ней.

— Может, Сесиль знает, — предположил я. — Он с ней довольно тесно общался.

— Вот и я о том же подумал.

Мы поехали к парикмахерской. Там был только Сесиль. Он сидел в папином кресле и листал детективный журнал.

Похоже, Сесиль удивился, увидев папу преобразившимся и опрятно одетым.

— А что, Сесиль, не сделаешь ли мне стрижку? — спросил папа, снимая шляпу.

Папин напарник спрыгнул с кресла и метнул журнал на стол, где лежали остальные.

— Всенепременно. Шикарно выглядишь, Джейкоб!

Папа влез на кресло. Сесиль укутал его простынёй, чтобы на неё падали волосы, и приступил к работе. Папа спросил:

— Слыхал про Луизу?

— Ну мы с ней последнее время не очень-то видимся. А что с ней?

— Она умерла, Сесиль.

Ножницы замерли в воздухе. Сесиль обогнул кресло, встал перед папой и поглядел ему в глаза:

— Да ну!

Папа качнул головой:

— К сожалению, да. Не хотелось сообщать тебе об этом так резко, но по-другому-то тут никак. Тело нашли в реке. И до неё этот маньячина добрался.

— Это был не Моуз, — произнёс Сесиль. — А ты ведь говорил, что это не Моуз.

Сесиль отошёл, опустился на один из стульев для посетителей, несколько раз рассеянно щёлкнул ножницами.

— Я ведь думал, мы с ней сможем быть вместе, понимаешь. Да вот не прокатило. Она не захотела серьёзных отношений. Перестала со мной видеться. А я о ней как раньше думал, так и теперь думаю. Всё надеюсь, а вдруг у нас что-то получится. Господь милосердный… Как, чёрт возьми, могло такое случиться? Она ведь была не какой-нибудь дешёвой шлюхой.

— Да я подумал, может, ты слышал, что она с кем-нибудь встречается, и с ним что-то нечисто. Может, узнал или заподозрил чего подозрительное.

— Нет. Джейкоб, ничего, что я тебя не постриг? Что-то мне нехорошо.

Папа кивнул.

— Да ничего, Сесиль. У меня ещё много дел. Просто подумал: а вдруг ты сможешь чем-то нам помочь, а заодно и патлы мне пообстрижёшь? Я тут решил привести себя в порядок. Буду появляться теперь почаще. Знаю, это ударит по твоему кошельку, но вот чтоб ты был в курсе.

— Рад тебя снова видеть, — проговорил Сесиль, кромсая ножницами воздух. — Боже мой. Луиза…