Пойманная

Я не была уверена, откуда он узнал, что они доставили мне удовольствие не один раз, что у меня был след от щетины на внутренней стороне бедер и засос на правой груди. Мой наряд – джинсы и блузка без рукавов – не выдавали ничего из этого. Возможно, кто-то из парней сказал ему, но я сомневалась в этом. Мы были открыты по отношению друг к другу в наших поступках, но Саттон оставался вне игры. Если он хотел знать, сколько раз они взяли меня, он мог бы остаться и сам доставить мне удовольствие.

– Главное слово в этом предложении – «тебя». Мне не хватало тебя прошлой ночью, – пояснила я.

Его ухмылка исчезла, а глаза сузились. Если ему было неудобно, то он этого не показывал. Он действительно хорошо скрывал свои эмоции.

Я положила руку на перила и вздернула подбородок. Сегодня я уложила волосы назад в косу.

– Почему ты не остаешься со мной на ночь?

Он сделал шаг назад.

– Так будет лучше.

– Лучше для кого?

Патрик прошел мимо нас и приподнял шляпу в приветствии. Я улыбнулась ему, а затем повернулась к Саттону.

– Для тебя.

– Почему?

– Потому что. Я провожу с тобой весь день, а Ли с Арчером остаются с тобой ночью. Чего еще ты хочешь?

Чтобы ты рассказал мне свои тайны.

Но этого не произойдет. Мы не были одни, и если я хотела, чтобы он открылся мне, то конюшня явно была для этого неподходящим местом. Да и если он не поделился со мной своими переживаниями в приватной обстановке нашей постели, то конюшня точно не прокатит.

– Я поеду в свою квартиру.

Его глаза расширились в удивлении.

– Я просто спустилась сюда, чтобы попрощаться.

– Ты уезжаешь? Но я думал… – Он на секунду закрыл глаза, а потом открыл их снова и сжал челюсть.

Всего пару секунд назад я думала, что он был безэмоциональным, но я ошибалась. Его глаза стали абсолютно пустыми. В них не было ни тепла, ни нужды, ни желания, ни возможной любви, которую он показывал мне раньше. Он может и не сказал «люблю», но я чувствовала это. Но этого было недостаточно.

– Хорошо.

Хорошо?

Господи, мое сердце разрывалось от его вида. То, как он закрылся от меня, как он смог полностью отгородиться даже от меня.

Я собиралась поехать в Миссулу на один день вместе с Пенни, чтобы забрать свою почту и закончить несколько дел. Пенни была родом из Северной Каролины и мало чего видела в Монтане, поэтому она хотела посмотреть Миссулу, а я была бы ей гидом. Но мы собирались поехать туда на один день. Один день.

Саттон же подумал, что я уезжаю. Навсегда. Что я только что с ним попрощалась. Я хотела засмеяться, хотела закатить глаза и сказать ему, что если бы я расставалась с ним, то сказала бы что-то более значительное, чем «я поеду в свою квартиру». Но этот дурак был слишком слеп и слишком уверен, что я сбегу, чтобы действительно увидеть правду.

И все же, я не собиралась поправлять его. Я хотела, чтобы он остановил меня, чтобы он взял меня за руку и сказал «нет». Чтобы он сказал мне, чтобы я не уходила, что он хотел быть со мной днем и ночью. Чтобы он сказал мне, почему он покидал меня каждую ночь. Может у меня и были Арчер и Ли, как он и сказал, но быть с тремя мужчинами не означало, что Саттон бы отдавал мне только какую-то часть себя. Он должен был отдать всего себя. А он этого не сделал.

Я слабо улыбнулась ему и сделала шаг назад. Моя обувь заскользила на утрамбованной земле. Я сделала еще один шаг назад.

– Что же… увидимся.

Когда я вышла из конюшни, то обернулась и посмотрела назад. Я увидела, что он смотрит на меня. Его взгляд был темным. Саттон не произнес ни слова.

***

САТТОН

– Ты просто позволил ей уехать? – спросил я, как только ворвался в кабинет Арчера.

Он поднял взгляд от своего стола, который был завален бумагами. Арчер смотрел на экран компьютера, а его рука лежала на мышке, пока он не взглянул на меня.

Я открыл дверь с такой силой, что та ударилась о стену и отпружинила обратно, но он и глазом не моргнул. Я уже бывал в кабинете шерифа раньше. Однажды, когда я был подростком и меня застукали за распитием алкоголя на местном сборище у костра, и много раз после того, как Арчер получил эту работу. Он работал и жил в городе, а я в основном проводил время на ранчо. После того родео прошлым летом и уик-энда с Крикет, я едва покидал ранчо. Сказать, что я стал злобным козлом – это ничего не сказать. Каждый из моих друзей обозвал бы меня и похуже. Мне не хотелось выезжать за пределы ранчо и что-либо делать. Я работал, работал достаточно тяжко, чтобы падать в кровать в обуви и лишь молиться, чтобы не проснуться от очередного кошмара.

– Она хотела уехать, – возразил Арчер.

– Почему ты так спокойно говоришь об этом, черт подери? – спросил я, падая на жесткий стул напротив его стола.

Вне офиса было слышно, как звонят телефоны, а полицейский пейджер пищал где-то на поясе у Арчера. Он протянул руку к нему и быстро заглушил его. Повернувшись, он откинулся на кресле, поставил локти на подлокотники и сложил пальцы вместе.