Поймать невидимку

Битых два часа верный Марк потратил на то, чтобы установить местонахождение Инны Сергеевны Зыбиной, уговорить ее поехать с ним – для ее же, черт возьми, безопасности! – привезти к Богдану на квартиру, а потом еще и за вещами ее съездить. И все ради того, чтобы Шубин не успел отыграться на ней перед своим окончательным падением.

А эта стерва отплатила тем, что испортила ему возвращение домой. Возвращение, которым он, между прочим, бредил двое суток – хоть и неплохо провел время в компании начальника СИЗО, двух его подчиненных и одного из тех блоггеров, что играли в папарацци и доигрались до пятнадцати суток за хулиганство.

Чего он только о себе не узнал в тот вечер! И что он старый похотливый дурак, и что Сонечка не какая-нибудь потаскуха в содержанках жить, и что как теперь она, приличная женщина, будет соседям в глаза смотреть, после того, как пресса вылила на их семейство столько грязи!  

В общем, досталось на орехи и ему, и Соне.

По конец, выпив валерьянки, мамаша успокоилась. Потребовала только, чтобы при ней никакого разврата – не то она за себя не ручается. Пришлось им, как долбанным подросткам, спать в разных комнатах – ему в своей спальне, Сонечке в гостевой. Мамаша, как сторожевой цербер улеглась в гостиной на диване, оставив дверь открытой нараспашку – следить за всеми их передвижениями.

И только глубоко ночью он понял, отчего она как с цепи сорвалась. Таблетки-то "для счастья" пить перестала! Точнее, забыла их дома, а позже Соня, на свою голову, убедила ее перестать их пить – мол, нет больше причин, мамуля - теперь все у нас будет хорошо. Вот и отрывалась мадам на «молодых».  

Но это все мелочи. Богдан умел, когда хотел, закрывать глаза на обиды. А с будущей тещей, как ни крути, общий язык находить придется.

Да, именно с тещей, решил он на следующий день - за их общим завтраком, с трудом оторвав от Сони взгляд – такой голодный, будто расстался с ней две недели назад, а не каких-нибудь два дня.

В нежных, утренних лучах солнца, девушка казалась прозрачной, тонкими руками вертя и перебирая салфетку – все пыталась повторить фигурку лебедя, которую умело скрутила для нее Галина, богданова кухарка и помощница по дому. Бледная, худенькая в своем естественном, "ненакрашенном" виде, кому-то Соня могла показаться невзрачной... Он же не мог оторвать от нее глаз.  

Пусть он «старый похотливый дурак», пусть седина в бороду, но эта девочка принесла столько чистой, искрящейся радости в его жизнь, столько счастья и задора, что как минимум всего его со всеми потрохами и обручальное кольцо с бриллиантом она заслужила. Хотя какой там бриллиант! С этой живой и непосредственной драгоценностью никакой мертвый бриллиант не сравнится. Надо что-нибудь поинтереснее придумать, как вот с жемчугом…

Мадам Демидова подозрительно сощурила глаза.

– Чего это вы так смотрите на нее?

Богдан вздернул на нее бровь.

– Мне что, уже и смотреть нельзя?

– А вот женитесь, тогда и смотрите!

– Мама!! – поперхнувшись, Соня оторвалась от омлета с помидорами. Лицо ее стремительно приобретало цвет тех самых помидоров. – Какое «женитесь», мы знакомы неделю!

– Пять дней, – поправил Богдан. – Хотя нет, рано еще. Будет пять дней – сегодня, в одиннадцать.

Будущая теща фыркнула.

– То есть спать с ней не рано, а жениться – рано, получается?

Ох, если бы не Соня, он бы ей выдал по первое число. Лучше бы таблетки свои веселые жрала, честное слово…

– Всем спасибо, я наелась.

Соня резко отодвинула стул и встала. Тут же подбежала Галина, принялась убирать ее тарелку и приборы, подлила Богдану сока. Мадам Демидову удостоила уничтожающего взгляда, поджала губы и вышла вслед за Соней. 

Совершенно неожиданно «теща» разрыдалась.

– Ууу… – протянул Богдан, откидываясь на стул. – Что, совсем хреново?

– Да иди ты… – отмахнулась женщина, всхлипывая. – Тебе не понять, каково это – растить ребенка, отказывая себе во всем… мечтать, что в люди выбьется, что нормальная семья будет… счастливая, не как у меня, дуры… Откуда ты только взялся такой… благодетель…  Поиграешься ведь, побалуешь, а потом выкинешь… И куда она пойдет, попробовав всего вот этого? – она обвела рукой стол и комнату. – К другому такому же? И так по кругу, пока молодая… а потом что? Ни детей, ни семьи, ни образования, ни карьеры…

Половину этой плаксивой тирады он цеплялся руками о край стола, чтобы не сорваться, не залепить этой психованной пощечину, а потом вдруг отошел – понял ее. Точнее, прикинул на себя всю эту ситуацию. Как бы он реагировал, будь у него дочь Сониного возраста? А ведь теоретически могла бы быть… Хотя нет, он скорее глотку бы порвал такому вот "благодетелю", а не сидел здесь, нюни распускал. Но это уже детали.

Богдан встал, подошел к буфету у стены, вытащил бутылку дорогого коньяку.

Плеснул себе и теще – немного, еще ведь рабочий день впереди.

– Слушай, Инна… – сел, почесал в затылке, подумал. Глупо в наше время руки и сердца у мамаши просить, но, похоже, придется… иначе этот потоп никогда не кончится…

Теща с надеждой смотрела на него. Однако он вдруг отвлекся – завибрировал на столе телефон.