Поймать свободу

Его голос из динамиков звучит едва ли естественно. С программой обработки они явно постарались на славу, а это значит, что никакого легкого разоблачения сегодня точно не будет. Тайна Гратиса все еще скрыта за семью замками. Стараюсь уловить знакомые жесты, но с этим тоже туго, потому что Гратис сидит почти неподвижно. Он больше похож на ростовую куклу, чем на живого человека.

– Начнем с «Кор-ТВ», – объявляет Слава, глядя в сложенный пополам лист. – Надежда, прошу вас, можете задавать вопросы.

Репортерша расправляет плечи и, получив отмашку от оператора, задает ряд стандартных вопросов: «Сколько вам лет?», «Как давно занимаетесь музыкой?», остальные же касаются только будущего концерта, а не личности певца: «Где?», «Когда?», «Что нас там ждет?».

Гратис отвечает механически, безэмоционально.

«Немного за двадцать. Более пяти лет. Концерт состоится через две недели на летней сцене за городской площадью. На нем будет представлен новый альбом, но прозвучат и уже известные и любимые треки».

Задаются новые вопросы, и я не могу избавиться от ощущения обмана. Гратис отвечает так, словно ему заранее написали ответы. Неуютное ощущение иллюзорности начинает раздражать. Да кто это такой? Что он здесь делает и где настоящий Гратис?! Конференция похожа на заранее спланированное и отрепетированное шоу. Здесь нет ничего живого – ни в вопросах, ни в ответах. Не чувствую от человека на сцене абсолютно никакой энергетики. Нет посыла и, самое главное, его свободолюбивости и открытости. Ко всему прочему, в середине конференции Егор скрывается за дверью, что ведет в подсобные помещения, и больше не появляется в зале. Ему тоже стало скучно, неинтересно? Или есть какая-то другая причина?

Очередь доходит до меня. Голос Славы заглушает мой внутренний недовольный монолог.

– А теперь вопросы задаст представительница фанатов Гратиса – Лилу Холмс! Пожалуйста, Лилу. – Слышу насмешливые нотки в словах диджея и мысленно показываю ему язык.

– Спасибо. – Я гордо принимаю эстафету и перевожу взгляд на Гратиса, забыв о списке согласованных вопросов.

Так вот зачем они попросили меня заранее написать их и отправить, чтобы он подготовился, еще и сами их отредактировали. Что это за интервью такое? Я хочу увидеть своего кумира! И если всем остальным плевать, то я все-таки постараюсь расшевелить Гратиса. Фанаты любят его за силу слова, за бесстрашие в мыслях, принципах и рассуждениях. И где все это сейчас?!

– Кто пишет вам песни? – спрашиваю я, не задумываясь над формулировкой.

Тишина. Вопрос повисает в воздухе на несколько секунд. Гратис ерзает на стуле, поднимая голову, но из-за темных стекол очков невозможно проследить, куда он смотрит.

– Я… Я сам, – спустя время отвечает певец.

Все больше убеждаюсь в возможном подвохе. Когда мы общались с Гратисом в тот вечер, в тот прекрасный вечер, у меня не было никаких сомнений, что я говорю именно с тем человеком, который написал все невероятные песни Гратиса, а сейчас… Между нами нет связи, нет импульса. Ничего нет. Передо мной плотная стена, а за ней пустота.

– Вы пишете их о себе? Что вас вдохновляет? – не теряюсь я, продолжая интервью.

– По-разному. Вдохновение можно найти где угодно. – Нервозность псевдо-Гратиса слышится даже за обработанным компьютером голосом.

– Вдохновение вдохновляет? – цитирую слова, написанные моим настоящим Гратисом совсем недавно, и жду ровно три секунды.

Реакции нет. Это не он! Что за цирк здесь устроили?! Это какой-то клоун в маске!

– Ваша первая песня «Не птицы», о чем она? – не останавливаюсь я, неотрывно глядя на парня на сцене.

Его колени напрягаются, словно он готов вскочить с места и трусливо сбежать. Ты под прицелом, псевдо-Гратис номер тридцать пять. Лилу Холмс еще никому не удавалось обвести вокруг пальца.

– Эта песня, – говорит он, стараясь сохранить уверенность, – думаю, каждый может услышать в ней что-то свое.

Браво! Ничего тупее я еще не слышала. Понимаю, что уже вышла на очень тонкий лед, еще немного – и меня просто выставят отсюда, а это никак не поможет в расследовании. Я должна узнать больше. Подставной Гратис? Зачем? Для чего?

– Спасибо, у меня все, – произношу я с наигранной улыбкой удовлетворенности, пока на меня не натравили охрану.

Абстрагируясь от продолжения интервью, погружаюсь в собственные мысли. Диктофон и так все запишет, сейчас нужно подумать. Конечно, есть вероятность того, что тот Гратис, которого я встретила лично, не настоящий, а здесь сидит оригинал, но она очень-очень маленькая. Процентов восемь из ста, не больше.