Поймать ваххабита

— На сценууу, — заорала на меня хореографичка в спортивном костюме и попыталась дать пендаля для ускорения.

Пришлось снова выскочить и плясать какой-то народный танец, присвистывать притопывать и пройтись вприсядку. На этот раз повезло. Музыка внезапно прекратилась, и знакомый голос на весь зал произнес:

— Гы прикольно, что это за фигня? Ааа микрофон! О Андрюха ты что там, на сцене делаешь?

Танцевальная группа остановилась, танцоры стали недоуменно пялится друг на друга.

— Я хачу быть с тобооой, я тааак хочу быть с тобой в комнате с белым потолком с правом на надеждууу, — заголосил Эдик в микрофон.

Вялая публика в зале немного оживилась и начала аплодировать. Под шумок мне удалось смыться со сцены и проскочить мимо узурпаторши хореографички.

Ворошилов понял, что он сделал, что-то нехорошее и начал нажимать все кнопки на пульте. На весь зал раздался писк, вой и какая-то адская какофония. Эдик от греха подальше выпрыгнул из кабинки звукорежиссера и успел благополучно скрыться с места преступления. Вова Степной сидел в гримерке и боялся высунуться наружу, опасаясь, что его снова заставят идти на сцену и что-нибудь отплясывать.

Тут и Эдик подоспел.

— Я там, что-то в кабинке наверху натворил, — сознался он, переодеваясь в комбез и трясясь от страха, — вы меня не выдавайте.

— Мы тебя вообще не знаем, — буркнул Степной, — побыстрее бы отсюда свалить дурдом какой-то.

Мы переоделись и стали ждать своего нового шефа. Вскоре появился и он.

— Блин у нас звукреж с ума сошёл, репетицию у танцоров сорвал, — пожаловался он.

— А почему в зале публика? — осторожненько поинтересовался я.

— Да какая публика, так загнали военных, ПТУшников и прочих статистов, чтобы выступающие себя как на премьере чувствовали. Через пару недель большой «сборник» даем, наши попляшут, попоют, а под конец пара заезжих звёзд будет, вот и «генералим», у нас сейчас несколько рабочих сцены не хватает, но надеюсь, на премьере будут все.

Нашего нового шефа звали Дмитрий Федорович, и по должности он заведовал всей сценической артелью. Переодевшись в подменку, мы пошли за Федоровичем куда-то в подвалы и перетаскали кучу ящиков с реквизитом. Потом нам вручили какие-то огромнейшие шторы и отправили на хозяйственный двор их развесить и выбить от пыли.

Справившись с поручением, мы перекурили и пошли разыскивать шефа, что бы доложить.

По дороге на нас опять напали «деятели» и стали увтерждать, что мы «революционные матросы» и немедленно должны спуститься в какую-то рекреацию и что-то отрепетировать. Пришлось застегнуть комбез на верхнюю пуговицу, спрятать свою флотскую тельняшку и пообещать, что мы немедленно спустимся и разобьем Колчака и пару раз пульнем из носового орудия по «Зимнему». Отвязавшись от театралов, мы все- таки нашли Фёдоровича и потребовали нас немедленно отпустить, потому, что мы уже проголодались. Шеф оказался вполне адекватным и перед тем как нас отпустить отвел на сцену убрать музыкальные инструменты, после выступления какой-то рок-группы. Занавес был опущен, слышался гул голосов неблагодарной публики из ПТУшников и военных, которых так никто из выступающих не смог расшевелить.

— Зырь, что тут, — заорал Степной и кинул мне черную кожаную «косуху», всю в заклепках и шипах, сам напялил на себя точно такую же сняв ее с барабанной стойки.

— Прикинь типа, мы тоже выступаем, девки в зале кипятком, зажигалки поклонники и всё такое, — замечтался Вова, одел найденные на барабане черные очки и кинул мне точно такие же.

— Ну, а что мы с тобой в паре на дискотеке под «Кармэен» неплохо лабаем, — подыграл я, снаряжаясь в очки и косуху.

— Скучно, — сказал Эдик, пойду я какую- нибудь музыку врублю.

— А ты типа шаришь как? — спросил его Вова.

— А то, — гордо ответил Эдик зашёл за сцену и начал карабкаться вверх по железной лесенке.

На весь зал сперва раздалась череда каких-то непонятных звуков. Потом сильный женский голос затянул про «валенки» и потом о чудо! «Ту ту ту туту тутуту» раздались знакомые аккорды.

— Ооо мля, «Кармэн». «Лондон гуд бай!», — возбудился Степной и стал в стойку, с которой мы с ним начинали танец на дискотеке.

А один из рабочих сцены отвечавший за занавес, услышав, звуки музыки, попутал все на свете и нажал кнопку, решив, что представление продолжается. Ну а «световик» еще не покинувший свой пост направил на сцену прожекторы.

Степной замер с открытым ртом и посмотрел на меня.

— Хуле смотришь, — танцуем проорал, улыбаясь я.

Вова кивнул в зал. Занавес поднялся половина зала еще была полна, народ, стремившийся на выход остановился и с интересом уставился на сцену.

— Вова не вздумай сье…ть, — предупредил я Степного, — давай зажигать, некрасиво со сцены убегать.

И вот начали мы со Степным под «Кармэн» отплясывать, точно так, как исполняли на училищной дискотеке. То, что не удалось местным хореографам, вполне удалось нам.

По моему даже никто и не понял, что на сцене не настоящий дуэт.

Затылки бритые, черные комбезы, куртки косухи очки и отплясываем, дай бог так ноги Огурцову или Титомиру задирать.