Поймём ли мы когда-нибудь друг друга?

Совсем не обязательно мыслить масштабами планеты, цивилизации. Усугубляющееся день ото дня противостояние знакомо каждому из нас. Разве мы вольно или невольно не противопоставляли свои помыслы, дела, свою внешность кому-то или чему-то, что, по нашим представлениям, является менее верным, достойным или красивым? Например, соседям, начальству, правительству, людям с другим цветом кожи, другим разрезом глаз, другими манерами — одним словом, другим набором идентификационных качеств, признаков? Этот изнуряющий принцип взаимоотношений с окружающим миром — не стиль жизни отдельных людей или народов. Самоутверждениечерезпротивостояния — способ существования нашей цивилизации, источник энергии её развития. Конфронтация — наиболее привычное для человека и человечества состояние. Всё — от исторических изысканий до смелых экскурсов в будущее современных фантастов пронизано мотивом нескончаемых войн. Явление Христа и Будды, их попытки привить смирение, соединить в душе человеческой землю и небо только обозначили некий ориентир, будто поставили маяк на дальнем берегу. Прошедшие тысячелетия не приблизили нас к зовущему мерцающему свету. Напротив, человек становится всё более враждебнымсамомусебеимиру. В сравнении, скажем, с древними эллинами, которые кажутся нам цельными, гармоничными, непосредственными, наш современник выглядит настоящим неврастеником, в котором рядом с верой в своё всемогущество уживается комплекс неполноценности, рядом с обилием разрозненных сведений о мире — ощущение неполноты бытия, рядом с ускорением жизненных ритмов — медленность созревания души. Душа обманута, забыта, оттеснена в резервации искусств, религий, мистических верований, и всё основное в жизни человечества совершается почти без её участия.

Эволюцию человечества от главной драмы грехопадения до критической точки распада сознания и возможного самоуничтожения можно проследить на примере становления отдельной личности. Ребёнок не ведает злобы, не отделяет себя от мира. С открытой улыбкой, любовью и полным доверием он глядит на мир. С одинаковой нежностью он готов прижать к себе и королевского пуделя, и шелудивого дворнягу. Он не видит разницы между благородным рыцарем и кровавым бандитом, и если бы могло так случиться, что мир вернулся бы в своё раннее детство, мы бы с изумлением обнаружили, что ненависти в мире не существует, как её не существует в сознании ребёнка.

Но выбор сделан давным-давно. Маленький человек покидает солнечный Берег, где он ещё — дитя мира, и ступает на территорию, где почти безраздельно царствует Ум. Он отделяется от мира, словно капля — от океана, только медленно, будто нехотя и словно океан не хочет её отпускать. Но вот капля отрывается, и она уже — не океан. Она уже обособилась, и теперь главным её стремлением будет утверждение собственной индивидуальности, для неё самоутверждение — свобода, победа, и подмена космической безграничности крохотным мирком собственных умственных построений происходит незаметно, безболезненно. Зеркальный шар, из которого невозможно увидеть, услышать другого, формируется постепенно из первого отторжения мира, из гордыни по поводу умственного постижения сути явлений, из накапливающейся информации, удовлетворения получаемым комфортом, профессиональной замкнутости, узости мировоззрения…

В детстве мы часто дарили друг другу маленькие безделушки, упакованные в огромное количество обёрток. Во взрослой жизни за многослойными оболочками мы тоже часто не можем угадать, что внутри, хорошо различая лишь фантики и надписи на них: дворник, генерал, коммунист, оппортунист.… Невидеть легко трансформируется в ненавидеть. Ненависть по классовым, идейным, религиозным, политическим мотивам — чистейшая химера Ума. Настоящий кошмар нашего времени — не ядерное и не химическое оружие, а закрытый, обусловленный умственными мерками человек.

Для личности зрелой, свившей кокон своего мировоззрения, горизонты других индивидуальных миров бывают так же недосягаемы, как для человечества — далёкие звёздные системы. Её сознание перемещается в собственной системе координат, в которой оси — её собственные представления о добре и зле, о справедливости и несправедливости, о красоте и уродстве.