Поиск

Брэдшоу мог бы добавить «мной», но не стал.

― Боже правый! ― воскликнул Кейн, скорее всего, предвидя вероятную реакцию главного констебля на эти плохие новости. ― Так каков твой план Б? ― он потребовал ответа, словно плана Б просто не могло не существовать.

― Лучше пока я не стану его озвучивать, сэр.

― Ты лучше пока не... ― начал Кейн, выглядя так, будто готов был выйти из себя. ― Что ты хочешь сказать, парень? Я спрашиваю!

― Правдоподобное отрицание, ― спокойно ответил Брэдшоу.

― И что это значит?

― Политический термин, используемый в Штатах, сэр. Он значит, что, если я не рассказываю вам, чем занимаюсь, вам не будет стоить труда заявлять, если кто-то спросит, что вы об этом не знали.

Кейн посмотрел на Брэдшоу долгим, пристальным взглядом. Брэдшоу понял, что в голове у того крутятся шестеренки. Старший инспектор злился, что его держат в неведении, но начал понимать, что для его карьеры при данных обстоятельствах так даже лучше.

― Ты имеешь в виду сознательное незнание?

Кейн не был глуп и быстро сообразил, что к чему.

― Пока что, ― добавил Брэдшоу. ― Так будет лучше.

Кейн выдохнул.

― Хорошо, ― ворчливо уступил он. ― Но надеюсь, ради твоего блага, что ты знаешь, что, черт возьми, творишь.

― Да, сэр, ― ответил Брэдшоу, потому что не собирался признавать, что не знал.

― Тогда иди работай, ― приказал старший инспектор, когда Брэдшоу не двинулся на выход.

― На самом деле, сэр, есть кое-что, что я хотел бы обсудить с вами обо всем этом.

― О всем чем?

― Дело Сьюзан Верити, ― пояснил Брэдшоу, ― и некоторые связанные с ним подозрительные действия.

― Подозрительные действия, ― повторил Кейн. ― Чьи?

― Наши, сэр.

***

Когда звонок наконец поступил, то был от коменданта.

― Эдриану Уиклоу стало хуже, ― сообщил он Брэдшоу, а затем добавил: ― В плане здоровья, ― словно тому не могло стать хуже как-то иначе. ― Он провел в больничном крыле пару дней, но сейчас его состояние стабилизировалось. Я звоню вам, потому что он просил передать вам, чтобы вы пришли ― настойчиво просил.

― Да?

Ухудшившееся здоровье Уиклоу объясняло задержку, в течение которой он так и не связался с детективом. И это дало Йену Брэдшоу новую надежду и сильную карту в рукаве.

― Мой персонал сообщает, что никогда не видел его таким взволнованным. Могу я спросить, что произошло в вашу последнюю с ним встречу?

― Мы обсуждали ряд вещей, ― ответил Брэдшоу. ― Ваши офицеры ни разу не покидали комнату.

― Да, ― произнес комендант, ― но они на удивление расплывчато об этом рассказывают. Кажется, не могут вспомнить что-либо из разговора.

Он подождал, когда заговорит Брэдшоу, но, когда тот не стал проливать свет на эту тему, сказал:

― В любом случае, он желает вас видеть.

― Ну, мои визиты от кое-чего зависят.

― От чего?

― От того, если ли у него что мне сообщить.

― Полагаю, что есть. Думаю, он может даже быть готов рассказать вам то, что вы хотите знать.

― Почему вы так считаете, комендант?

― Он сказал: «Позвоните Брэдшоу и скажите ему, что он победил», ― в его тоне слышалось удивление. ― Такого от Уиклоу не услышишь, детектив, поверьте мне.

***

Через час после того, как он повесил трубку, Йен Брэдшоу уже сидел в комнате со спертым воздухом в Даремской тюрьме напротив бледного, нездорового и несчастного Эдриана Уиклоу.

― Я очень занятой человек, Эдриан: встречаюсь с людьми, ловлю злодеев ― сами знаете, как это бывает. У тебя пять минут, а затем я ухожу. Даже не знаю, почему вернулся, если быть честным. Все наши дела завершены.

― Не завершены, ― голос Уиклоу был едва слышимым. Он пытался овладеть своими эмоциями? ― Вы не можете позволить тому журналисту напечатать эту ложь.

― Почему это? ― живо переспросил Брэдшоу. ― Вы лгали всем годами: утверждали, что совершали разное, а затем отказывались от своих слов, соглашались встретиться с родственниками, а затем оставляли их ни с чем, говоря, что знали, где похоронены тела, но теперь не можете вспомнить этих мест. Вы всех заставляли плясать под свою дудку. От еще одной лжи вреда больше не станет.

― Чего вы хотите?

― Я? ― спросил Брэдшоу, показав на себя пальцем. ― Вы знаете, чего я хочу ― местонахождение тел. Но вы не хотели помогать, так что теперь уже поздно.

― Тогда почему вы здесь?

― Вы просили меня прийти, ― напомнил ему Брэдшоу. ― И, если быть честным, я искренне наслаждаюсь вашими страданиями. Довольно-таки замечательная причина, вы не находите?

Один из тюремных охранников за спиной Уиклоу подмигнул.

― Я могу смириться с тем, что умираю, ― сказал ему Уиклоу, ― но не могу смириться с этим. Только не моя мать... она никогда не делала ничего плохого... не моя мать... пожалуйста.

Брэдшоу наслаждался душевным смятением детского убийцы.

― Я сделаю все, что угодно, пожалуйста.

Брэдшоу подождал, пока не убедился, что Уиклоу говорит всерьез, а затем потянулся в сумку, которую с собой принес.

― Я дам вам всего один шанс.

Он вытащил карту графства.

― Один!

Он акцентировал это слово, а затем положил карту на стол и развернул ее, так что она оказалась повернута к ним обоим боком.