Поиск: начало. Китеж

Ещё глухой удар. Пропустив мимо себя учёных, Андрей вновь обратил луч фонаря внутрь церкви, освещая дверной проём в колонне. Наконец, ему навстречу замелькал, замельтешил луч другого фонаря, а из проёма выскочил сначала Бехтерев, за ним ещё двое наёмников, а затем показался Бор. Громко матерясь на бегу, они быстро выбрались наружу. Андрей и Липа всё продолжали светить внутрь – там оставался ещё один из бойцов.

Колонна затрещала, наклонилась, из проёма вырвались клубы пыли и кирпичное крошево. И в ту же секунду сооружение будто взорвалось изнутри, оседая и извергнув из себя сгусток чёрного дыма, напоминавший хаотично двигающийся шар, точно такой же, что напал на группу Бирюкова сутки назад.

Андрей, продолжая подсвечивать лучом фонаря летающую тварь, потянул вниз флажок предохранителя. Однако то ли шар что-то заметил, то ли почувствовал, то ли просто пытался скрыться от пучка света – сгусток дыма заметался внутри остова церкви, хаотично прыгая меньше чем за секунду от стены к стене, а после, вырвав приличный кусок кладки, пробил стык кирпича и кровли в самом углу и устремился прочь от церкви, растворившись в ночной темноте.

Биение в висках тут же стихло, а ноги перестали дрожать. Андрей поднял обратно предохранитель и обернулся к группе – те поднимались с земли, отряхивая одежду. Бор, припав на одно колено, молча смотрел на Бирюкова. Только Липа, как и все, молчавший до сих пор, вполголоса выдавил:

– Андрюх, ты видел? Или у меня крыша едет?

Вот теперь можно и поговорить. Предметно и основательно.

Глава 6. Кудеверь

Вячеслав Седов. 27 июля, утро. Старая Ладога

Телефон, судя по всему, звонил уже довольно долго. Сознание сопротивлялось, медленно и неохотно выныривало из глубин сна, всеми лапами цепляясь за возможность продолжить свой полёт подальше от реальности, вкрапляя переживания, страхи, воспоминания и недавние мысли в полуинтерактивный фильм, когда ты вроде бы и в безопасности, но при этом окружает тебя такая беспросветная жуть... Причём, не просто окружает, а ты активно в этой самой жути барахтаешься, принимаешь – или сознание делает вид, будто бы ты на это способен – какие-то решения, удачные и не очень, немедленно сталкиваясь с последствиями этих самых решений, ощущая их на своей шкуре, просыпаясь и снова проваливаясь в тёмное забытье.

Я потянулся к прикроватной тумбочке, силясь открыть хотя бы один глаз. Промахнулся, начал шарить рукой в поисках телефона, задел пауэрбанк, от которого тот заряжался весь остаток ночи после монастыря. Задел неудачно, зарядное полетело на пол, с глухим стуком приземлившись на ковролин, потащило за собой кабель, а заодно и телефон. Чертыхнувшись, я зашарил рукой теперь уже по полу, свесившись с кровати. Смотреть на пол спросонья почему-то оказалось проще, чем на тумбочку, я даже прочитал на экране «Москалёв», но вызов прервался, стоило мне только подцепить пальцами кабель питания, а на экране издевательски высветилось время – восемь утра.

Вообще будильник должен был зазвонить через час. Пока вернулись, пока разобрали вещи, привели себя в порядок, оказалось уже около четырёх часов ночи. Меньше четырёх часов сна, в глазах словно бы песок, голова кружилась. Ещё и ноги болели с непривычки, всё-таки вчера по полной выложились на полусогнутых по кустам-крышам-катакомбам. Туда и обратно, между прочим.

Я сел на краю кровати, покачиваясь. Ольга, видимо, решила, что не слышит мою возню с телефоном и продолжала мирно спать, зарывшись в одеяло. Вот кому хорошо.

Собрав волю в кулак, я аккуратно, стараясь не шуметь, поднялся с кровати и на цыпочках выбрался из спальни, захватив по пути штаны из кресла. Прикрыл за собой дверь и потопал вниз, намереваясь перезвонить Москалёву из гостиной. Делать это наверху было бы бесчеловечно после такой ночи – перебужу ведь всех.

Я спустился на первый этаж, прошёл на кухню, нашёл в шкафу стакан и подставил его под кран фильтра. Осушил залпом, стало чуть легче. За ночь заложило нос и в горле пересохло, у меня часто по утрам такое бывает.

Так, с одной проблемой разобрались. Осталось унять головокружение и тремор от недосыпа.

Я вернулся в гостиную, вытащил телефон и сразу же наткнулся на входящий от нашего доцента. Негромко прокашлявшись, я принял вызов.

– Утро доброе, Пал Георгич!

– Слава, здравствуйте!

– Вы для меня сейчас олицетворение зла.

– Много спать вредно, я разве Вам не говорил?

– То-то я смотрю, Вы не дремлете.

Похоже, Москалёв был в хорошем расположении духа – в трубке послышалось что-то наподобие смешка. Ну или он просто чем-то поперхнулся.

– Слава, Слава... Зря Вы так. Пока некоторые бездельничали, предаваясь лености, я всю ночь корпел над историческими артефактами. Это Вам не подушку давить с супругой в обнимку.

– Пал Георгич, у меня к Вам деловое предложение. Вы тут?

– Да-да, я слушаю.

– Хорошо. Предлагаю Вам составить краткий путеводитель.

– Какой? Куда? – доцент явно сбился с толку. – Зачем?