Поиск: начало. Китеж

Наконец решение было принято: Бехтерев и Бор в сопровождении ещё пары наёмников и микроавтобуса с учёными направляются на гору, а Бирюков едет к доценту и устраивает на него облаву. В случае, если Москалёва придётся где-то искать, количество человек как раз и могло сыграть решающую роль.

Наскоро перекусив горячим обедом из кафе, они погрузились обратно в машины, после чего колонна разделилась на два отряда, каждый из которых направился выполнять свои задачи.

Спустя три с половиной часа они достигли маленькой и порядком разбитой деревеньки Власково. Могли бы и раньше, но микроавтобус не выдерживал ухабистой дороги, ему приходилось часто замедляться, из-за чего путь занял почти на час больше времени, чем они рассчитывали изначально. Ну да ладно, ничего. Главное, что добрались. Вон, как раз гора впереди показалась.

– Не выйдет!

– А? – Бехтерев обернулся к Бору, опёршемуся на баранку.

– Микроавтобус не пройдёт в гору. Его только если буксиром помогать тащить. А Паджеро не вытянет, у Мерса масса больше, чем у нас.

– Значит, пойдём пешком.

– А нам точно прямо на саму гору нужно?

– Нет, не совсем. Нам нужно найти вход, а он, скорее всего, где-то на склоне в той стороне, – Бехтерев махнул рукой куда-то вправо.

– Понял. Пойду, обрадую их там.

Бор выскочил из машины, с силой захлопнув дверь, и подбежал к водительской двери Мерседеса, отчаянно жестикулируя в сторону склона и что-то объясняя сидящему внутри через опущенное стекло.

«Только бы успеть до темноты», – подумал Бехтерев. В темноте эти особенно сильны. Кажется, только в темноте они всегда и нападают. А ведь им снова нужно лезть под землю... Ничего, главный приз того стоит!

Бор вернулся. Снова схватившись за руль, он переключил коробку и направил машину по единственной дороге к вершине.

Вячеслав Седов. 27 июля, вечер. Кудеверь

С горы вниз вели две дороги – одна общепринятая, если можно её таковой называть, по которой мы поднимались к развалинам церкви на вершине, и другая, заросшая кустарником, более пологая, но предполагавшая неплохой крюк по лесу, давно заброшенная и местами подтопленная.

С привычным рычанием УАЗик подползал к спуску. Я намеревался спуститься тем же путём, что мы добирались наверх, но в последний момент решил тормознуть по малой нужде. Остановился перед изломом дороги, не глуша двигатель, дёрнул ручник и выпрыгнул из машины, намереваясь исследовать ближайшие кусты. Сделал несколько шагов в сторону, и, наверное, это нас и спасло.

К мерному холостому рыку Хантера, чуть стихшему, стоило мне отдалиться от своих спутников, добавился металлический звон чуть ли не до отсечки разгоняемого двигателя. Кто-то поднимался на вершину. Так и не приступив к реализации намеченных планов, я кинулся к спуску с горы.

По дороге, пробуксовывая и медленно, но верно карабкаясь метр за метром, полз серый Паджеро. То и дело подпрыгивая на камнях, лучами фар он так мельтешил в сумеречном кустарнике, что я даже не стал опасаться, что меня заметят. Водителю и пассажиру была гарантирована такая тряска, что они вряд ли могли разглядеть что-то, помимо нескольких метров пути прямо перед ними.

Ну вот и всё, влипли.

Хотя нет, ещё не всё. И то, что я поначалу принял за прилив адреналина, оказалось неожиданным нашим подспорьем, одарив уши и виски той самой пульсацией, не единожды испытываемой мной в эти дни.

Паджеро вгрызался протектором в грунт, время от времени подскакивая передними колёсами на здоровенных булыжниках. Машина опасно наклонялась на левый борт, водитель то резко добавлял газ, то лупил по тормозам со всей дури... Как же всё-таки хорошо, что уже наступили сумерки.

Слева от меня, прямиком через кусты, мчался сгусток чёрного дыма, уже ставший таким привычным и даже обыденным каким-то, что ли. Что примечательно – совершенно бесшумно и не потревожив ни единой ветки, ни одного листочка. Дым обтекал их, обходил со всех сторон, просачиваясь с такой скоростью, какую на ровной грунтовке развивает внедорожник. Промелькнув в нескольких метрах ниже меня, сгусток пересёк дорогу, оставаясь в сумерках незамеченным для экипажа Паджеро, и скрылся в кустарнике справа. До гостей оставалось метров сорок и пара поворотов с расселинами.

Я уже различал лица водителя и пассажира в машине, хотя прошло всего секунд десять-пятнадцать с момента, когда я подбежал к спуску. Ни тот, ни другой не смотрели по сторонам, и потому не заметили, как выше по склону сумерки сгустились тёмным пятном, быстро набирая скорость и нацеливаясь прямиком в центральную стойку внедорожника.

Сколько времени прошло с этого момента? Две секунды? Три? Даже такого короткого разгона для нашего друга оказалось вполне достаточно.

Тёмный шар ударил куда-то в нижнюю часть стойки, ближе к раме. Звук сминаемого металла, мельтешение фар, звон двигателя на запредельных оборотах в момент, когда все колёса машины оторвались от земли, и доли секунды тишины, перед тем, как то, что мгновение назад было внедорожником, сделало в воздухе несколько оборотов и с хрустом смяло кустарник и ближайшие деревья.