Поиск смысла жизни. Изменение сознания на пути к внутреннему миру

Иисус Христос как бы является архетипом единства человека и Бога, которого мы в себе носим. Это одна из причин, по которой так много людей на протяжении столетий тянутся к Нему. Он ясно показывает, что весь человек в целом является «Божественным и человеческим». Официальная церковная молитва заканчивается словами «благодаря Иисусу Христу Господу нашему». Этими словами каждый раз снова подтверждается это единство.

Исходя из познания единства, Ангелус Силезиус написал: «Самой лучшей молитва является тогда, когда молящийся внутренне превращается в того, перед кем он преклоняет колени» и «Хочешь узнать нового человека и его имя, то прежде спроси Бога, как он имеет обыкновение называться».

Божественное покоится в каждом человеке как зерно. Как оно проявилось в Христе, так же оно должно пробудиться и проявиться в каждом человеке. Иисус Христос был абсолютно прозрачным. Бог просвечивал сквозь Него и воссиял в Нем. Подобное должно произойти и с нами. Бог хочет проявиться в нас, показаться, отразиться и представить Себя, как сказал апостол Павел: «Я сораспялся Христу и уже не я живу, но живет во мне Христос» (Гал. 2, 19–20).

Иисус пришел, чтобы избавить нас от ложной мысли, будто мы живем разделенными с Богом. Его смерть на кресте разрушила эту ошибочную точку зрения. Если нам будет даровано умереть вместе с Ним, мы так же вместе с Ним и воскреснем (Рим. 6, 4). Путь созерцательности — это путь через страдания и смерть к познанию единства с Богом.

Итак, речь идет о том, чтобы впустить в нас Бога, освободить Ему пространство. Нравственные усилия служат развитию того, что живет в нас, чтобы «деяние человека» стало «деянием Бога». Все негативные выражения (умерщвление, умирание и т. д.) есть не что иное, как обозначение свободы, которой мы должны достичь. Смерть, с позиций созерцательности, — это на самом деле победа, победа целой и полной жизни. Правда, это возможно только тогда, когда человек так далеко отодвинет активность своего «Я», что станет возможным проявление его истинной сущности, Божественной жизни.

Иисус Христос — проводник к Божественному

Хотя мы и имеем в Новом Завете широкий выбор для нашего понимания Христа, тем не менее, он содержит не все общинные теологии. Вплоть до IV века был в обращении целый ряд других Евангелий. Они могли дополнить наше новозаветное понимание Иисуса. Прежде всего, большую роль играют Евангелия-Апокрифы, которые собраны в библиотеке Наг-Хаммади. Они были найдены в 1945 году в Верхнем Египте. Наиболее значительные из них: Евангелие от Фомы, Евангелие по Филиппу, Апокриф Якоба, Апокалипсис Павла, письма Петра к Филиппу и Апокалипсис Петра.[182]

Хотя они и были написаны на коптском языке, они восходят к текстам, которые частично являются такими же древними, как и наши четыре Евангелия, а частично еще древнее. В них Иисус трактуется как проводник, который должен возвестить эзотерическое послание.

Я не верю, что Иисус хотел создания учредительной религии. Он называл себя человеческим сыном. Он считал себя воплощением нового человека — творения Божьего, человека, который «наследует Царство». Он говорил о новом «бронзовом веке» Божьего Царства, в которое может войти только тот, кто переживет метанойю. Человек должен возродиться к высшему состоянию сознания. Он должен зародиться в царстве Отца, в той новой основе Бытия, которая называется отношением Иисуса-Сына к Богу-Отцу, или вечной жизнью. Мы призваны стать другим Христом, то есть проникнуть в ту трансличностную структуру Бытия, в которой доминирует наша Божественная сущность. Иисус требовал этой Божественной структуры Бытия не только для себя:

Он, будучи образом Божиим,
Не почитал хищением быть равным Богу;
Но уничижил Себя Самого, приняв образ раба,
Сделавшись подобным людям и
По виду став как человек.
Смирил Себя, был послушным даже до смерти,
И смерти крестной.
Посему и Бог превознес Его, и дал Ему имя
Выше всякого имени,
Дабы пред именем Иисуса
Преклонилось всякое колено
Небесных, земных и преисподних,
И всякий язык исповедал,
Что Господь Иисус Христос во славу Бога-Отца.
(Фил. 2,5-11)