Поиски любви

Роджер вышел из кабинета тренера, готовый верить во все чудеса на свете: и в Санта-Клауса, спускающегося по дымоходам, и в гномов. Да, забот у него прибавилось, но ему было легко, как будто тяжелая ноша свалилась с плеч. Он получил все: и соревнования, и работу, и даже время пойти на танцы после забега. Правда, Лила уже не будет с ним, но почему-то это его уже не волновало.

Ускоряя шаг, он побежал по коридору к столовой. Ему предстояло уладить еще одно важное дело.

Глава 10

Слишком взволнованный, чтобы есть, Роджер, миновав очередь в столовой, направился во дворик. Окинув взглядом столы, он увидел того, кто ему был нужен, кому он был обязан своим участием в забеге.

Подбежав к Элизабет Уэйкфилд, он крепко поцеловал ее.

- Тысяча благодарностей, Лиз, - сказал он.

- Осторожнее, парень, это моя девушка, - сказал, странно глядя на него, Тодд Уилкинз, сидящий рядом с Элизабет. Но на самом деле он не сердился.

- Тодд, это был поцелуй благодарности. Из-за твоей девушки я смогу участвовать в забеге в субботу.

- Я даже не знал, что это было под сомнением, - сказал Тодд.

- Я тебе потом объясню, - сказала Элизабет. - Как ты узнал об этом, Роджер?

- Я только что от тренера Шульца. - Роджер сел напротив нее. - Он сказал, что кто-то говорил с мистером Пендергастом, и я понял, что это могла быть только ты.

- Ты прав частично, Роджер. Это мой папа убедил его дать тебе выходные.

- Забавно, - сказал Роджер. - Никогда бы не подумал, что он такой болельщик. Элизабет была изумлена.

- Как же, болельщик! А ты знаешь, Роджер, что по закону штата мистер Пендергаст обязан предоставить тебе время на каникулы? Не говоря об оплате дней болезни. Он должен был дать тебе это время, и я уверена, что отец указал ему на это. Иногда полезно быть юристом.

- Не знаю, как благодарить твоего отца, - сказал Роджер. - Он оказал мне такую услугу!

- Пусть тебя это не волнует. Он любит мистера Пендергаста не больше, чем ты. Но если хочешь на самом деле отблагодарить отца, ты должен победить в субботу. Если кого и можно назвать спортивным болельщиком, так это его. И он все время болел за тебя.

- Мы все болеем за тебя, Роджер, - сказал Тодд.

- Но тебе надо поблагодарить еще кое-кого, - поспешила добавить Элизабет. - И если бы не этот кто-то, я бы никогда и не узнала о твоих проблемах.

- Оливия, - прошептал Роджер, оглядываясь вокруг. Наконец, он увидел ее. Она сидела неподалеку под деревом, читая книгу стихов.

- Я чувствую, что ты ей далеко небезразличен, - намекнула Элизабет.

- Я начинаю понимать это все больше и больше, - мягко сказал Роджер. - Ах, ты меня извинишь, Лиз, если...

- Конечно, Роджер, - сказала Элизабет.

Но Роджер уже ее не слышал, он шел к Оливии. Подойдя к ней, он опустился на колени и взял книгу у нее из рук.

- Найдется место для одного тупого атлета?

- Я что-то здесь такого не вижу.

- Ты смотришь на него. Ах, Лив, я был таким идиотом и не замечал того, что у меня перед глазами.

- О чем это ты? - спросила Оливия.

- О тебе. Лив, о твоем отношении ко мне. Ведь если бы не ты, я не смог бы участвовать в Барте. Просто не знаю, как благодарить тебя.

- Так, значит, ты сможешь бежать? Ах, Роджер, как это здорово! - Улыбка сделала ее лицо очаровательным. - Я так счастлива за тебя, Роджер, - сказала она радостно. - Я надеюсь, что ты победишь.

- Ты будешь болеть за меня?

- Конечно, буду, - заявила она. - Неужели ты думаешь, что я могу болеть еще за кого-то?

- Нет, - сказал Роджер, глядя восторженно на нее. - Как же я мог не замечать этого?

- Не замечать чего? - спросила Оливия.

- Любви в твоих глазах. - Он нерешительно протянул ей руку, она с готовностью протянула ему свою. С приятным удивлением он почувствовал, как хорошо держать ее руку в своей. Он нежно пожал ее.

- Если бы я знала, что все атлеты такие, я бы уже сто лет назад увлеклась спортом.

Расценив ее слова как добрый знак, Роджер прижался губами к ее руке.

- Я был таким идиотом, Лив. Мы ведь оба с тобой немного не такие, как все, и я привык считать, что мы дружим из чувства самосохранения. Но как я мог искать в ком-то преданности больше, чем в тебе? Ты всегда была рядом, когда мне нужно было излить душу, поговорить. Ты была со мной, чтобы подбодрить меня, если я слышал, что кто-то издевается надо мной. Ты делала это, не требуя ничего взамен, разве только капельку доброго отношения. Сейчас я могу сказать тебе, что всегда, даже когда этого не было видно, частица моего сердца принадлежала тебе. И я готов тебе отдать его целиком, если ты захочешь.

- Поэзия никогда не была твоей сильной стороной, но я принимаю, - сказала Оливия. Но не смогла не добавить:

- А как же Лила?

Роджер вздрогнул при звуке этого имени.

- Все, что ей было нужно от меня, - это греться в лучах моей славы. Сам я ее никогда не интересовал.

- Это должно быть обидно, - сказала Оливия, чувствуя огромное облегчение от того, что Лила больше не представляет угрозы. - Когда ты это понял?