Поиски "Озокерита"

Когда построили завод, надо было осваивать оборудование. Потом женился. Получил квартиру.

Появились новые заботы, и поездка к родителям опять отложилась. Уже незадолго до войны он неожиданно, как

специалист, получил командировку в Германию для закупки оборудования и тогда по пути погостил у стариков.

А когда, почти через год, возвращался обратно и снова был в Ленинграде, мать показалась ему очень

постаревшей, и что-то тревожно сжало его сердце… Это была их последняя встреча. Перед самой войной он

поехал в отпуск с женой и трехлетним сыном. Решили сначала погостить на Украине у родителей жены, а потом

уже заехать в Ленинград. И вот война. В один из первых дней во время бомбежки погибли жена и сын. Лишь

только охваченный горем Андрей успел Похоронить их, как немцы заняли пограничный городок Андрей ушел в

лес. где формировались первые партизанские отряды…

Потом, уже пробравшись к своим войскам и став разведчиком, он узнал, что мать не выдержала блокады,

умерла. Отец ушел с отрядом ополченцев, и где он, что с ним — неизвестно.

От этих воспоминаний Андрей погрустнел.

— Вам еще стаканчик? — предложила Анна Константиновна и улыбнулась одними глазами, как будто

подбадривая его.

— Пожалуйста, — ответил Андрей, подвигая стакан. Он заметил в ее глазах улыбку, и улыбка эта была

теплая, сочувственная.

Анна Константиновна налила чаю.

— Так какие связи у вас есть? — спросил Андрей, возвращаясь к прерванному разговору.

— Мне назвали двух человек, которые знают меня. Известны мне, конечно, многие люди, но меня знают

только двое.

— Кто эти люди?

— Надежные. Я ручаюсь за них, как за себя. Первая из них — Клава, молодая женщина, портниха, живет

на квартире у одной старушки.

— Она местная?

— Нет. Ее муж летчик, сама она из Горького. Перед войной мужа перевели сюда, и он вызвал ее к себе

Она приехала в начале июня сорок первого года Началась война. Муж улетел и не вернулся Клава перешла на

квартиру к этой старушке, стала принимать шитье. Ну и стала работать с нами. Работает она очень умело.

Второй человек — местный, старый машинист Ефим Окунь, от подпольного горкома. На железной дороге он

сейчас не работает, но всегда там бывает. Привык, говорит, к товарищам А товарищей у него надежных много.

Живет он один Старуха умерла в сорок втором году. Два сына — в Красной Армии. Ближайший помощник у

него комсомолка Ксения. Девушка эта, прямо вам скажу, бесстрашная. Через нее у нас поддерживается связь с

партизанами.

Анна Константиновна пригладила ладонями волосы, задумалась.

— Значит, вас знают только двое? — уточнил Андрей.

— Да. Только двое. Я считаю, что больше и не нужно.

— Правильно, — одобрил Андрей. — Если потребуется, я вам скажу, с кем следует познакомиться.

6.

…Муж Клавы. Борис, улетел на задание и не возвратился на свою базу Бои шли где-то недалеко

Авиационное соединение, в котором служил Борис, перебазировалось в другой район. В военный городок

прибыл майор с командой красноармейцев и несколькими автомашинами для эвакуации семей

военнослужащих. Началась суматоха. “Что делать?” — думала Клава. Она стояла в комнате и невидящими

глазами смотрела в окно. Что делать? Голова ее тяжелела от мыслей. Вот — Борис, он в кабине самолета, в

шлеме, в очках, она представляет его сжатые челюсти. Вспомнились мать — всегда добрая, ласковая, родной

город Горький. Часто бабушка восторженно говорила: “Вот какой красавец наш город-батюшка, Нижний-то!

Вот он какой! Лучше его на всей Волге нет!” А был он действительно прекрасным: какие заводы, жилые дома,

дворцы культуры, детские сады и парки появились в нем за последние годы!

Думала Клава, и мысли ее снова упрямо возвращались к вопросу: “Что же делать? Бежать домой? Мама,

наверное, собирает Колю и Мишу на фронт А я прикачу домой. Миша скажет: “Ну, что там, стреляют? А ты

пяточки смазала!” Что же делать? Уехать вместе со всеми в Ташкент? Правда, там тоже нужны будут люди. Буду

полушубки шить красноармейцам”.

За дверью раздался пронзительный визгливый голос соседки:

— Утюг, утюг не забудьте!

Кричала Антонина Львовна, жена майора. Вся взъерошенная, она влетела в комнату Клавы.

— Ты что же не собираешься? — прикрикнула она на Клаву.

— Я никуда не поеду.

— Как?!

— Так. Не поеду.

— Ты с ума сошла!

— Нет.

Соседка стояла, словно остолбенев. В комнату вошла ее дочь, высокая, полная девушка.

— И что вы, мама, панику наводите, — спокойно сказала она.

— У меня есть к вам просьба, — обратилась Клава к Антонине Львовне. — Вы здесь долго жили. Дайте

мне адрес, где бы я могла устроиться на квартиру.

— А вы идите к Ксении, которой вы недавно сшили платье. Помните, я привела ее к вам. Мы ведь с ней в

одном классе три года учились. Она хорошая, живет у бабушки. У них большой дом. Если бы мама позволила

остаться мне…

Антонина Львовна не дала дочери договорить. Она схватила ее за руку и вместе с нею выбежала из

комнаты.

И только в коридоре затих стук их каблуков, как к Клаве зашла другая соседка — Зина — в модном