Поиски "Озокерита"

словарь. Каждый приход немца она использовала, чтобы вспомнить или заново изучить десяток-другой

немецких слов. Эрих весьма охотно помогал ей в этом.

Скоро Клава стала объясняться по-немецки до. вольно хорошо.

В одну из суббот Эрих пришел несколько раньше обычного. Он принес вино, шоколад, консервы и

объявил, что у него день рождения.

Когда стол был накрыт, Клава поставила два бокала. Эрих улыбнулся и спросил:

— Я вижу доброе намерение, фрейлен. Она хочет отметить по-дружески день моего рождения. Вы же

никогда не выпивали со мною.

— Мне от вина нездоровится, но сегодня, по случаю дня вашего рождения, я решила пожертвовать

несколькими часами своего самочувствия, чтобы сделать вам приятное.

— О! Я с удовольствием приму эту благородную жертву. — торжественно сказал Эрих.

Клава чокнулась с ним и отпила немного вина.

— Мне хочется лучше познакомиться с вами, господин обер-лейтенант.

— Давайте для знакомства сделаем так: вы будете называть меня просто Эрихом. Мы уже давно знаем

друг друга, забудем эти официальности. — Эрих помолчал, посмотрел в свой недопитый бокал и спросил:

— Вы, наверное, хотите больше знать обо мне? Кто я, чем занимаюсь в комендатуре, как смотрю я на

войну? — он улыбнулся.

— Вы почти угадали, — ответила ему Клава с простодушной улыбкой.

Он поднял бокал и предложил выпить.

— Выпьем за лучшее будущее! — сказала Клава.

— Нет. Давайте выпьем просто — за человека, — возразил немец. Он допил бокал.

— Так вы хотите знать, кто я? Я — немец. Я люблю Германию, люблю свой народ. Биография моя очень

простая. Я — не банкир и не сын банкира. Я — не барон и не помещик. Я — горный инженер. Вас это

устраивает? — улыбнулся он.

— Вполне. Вы женаты?

— Была у меня жена. Мы вместе с ней учились в институте. Погибла она в шахте. Уже во время войны.

Она погибла в один день с моим отцом и в одной шахте.

— Ваш отец был шахтером?

— Да. Мой отец был шахтером. У меня есть еще три брата. Они тоже простые шахтеры.

— Где же сейчас ваши братья? Живы они?

— Один, знаю, жив. Он и сейчас работает в шахте. А двое — где-то на фронтах. В первые дни войны

были на русском фронте. Потом я потерял с ними связь…

Клава узнала, что он прислан сюда, чтобы организовать геологоразведку.

— Нам нужна марганцевая руда и многое другое, что поглощает военная промышленность в огромных

масштабах. А недра вашей земли обладают огромными богатствами.

— Вы полагаете, что Советская Россия не в состоянии освоить эти богатства? И это вас беспокоит? —

шутливо спросила Клава.

— Нет, почему. Это так утверждает только наша пропаганда. Я же полагаю наоборот. Как показывает

война, русские великолепно осваивают богатства своих недр…

— Почему вы всегда такой грустный? — спросила однажды Клава. Это было вскоре после

Сталинградской битвы.

— Отчего же быть мне иным? — ответил Эрих. — Под Сталинградом нашли смерть сотни тысяч немцев.

Многие из них, конечно, шли на войну сознательно, но многие тысячи обмануты. Мне жалко их. Но еще не в

этом трагедия. Трагедия в том, что все эти жертвы не только бесполезны, но и позорны для нашей нации. Мало

сказать, что это авантюра, это — катастрофа, в которую фюрер и его клика втянули наш славный немецкий

народ. Мы же войну не выиграем. Это было ясно уже после битвы под Москвой. А некоторым немцам известно

было еще до начала войны Германии с Россией…

— Не сможете ли вы рассказать о сражении под Сталинградом? — осторожно попросила Клава.

— Отчего, можно. Конечно, то, что известно мне…

И он довольно подробно рассказал ей о сталинградской трагедии для немцев.

Так Клава почти регулярно стала получать вполне легальную информацию о положении на фронтах. Все

эти данные она передавала подпольному горкому партии.

Клава была хорошо информирована о боях под Курском.

— Дорого обошлось нам наступление под Курском, — говорил Эрих. — Мы оставили там более

шестидесяти тысяч солдат и офицеров, три тысячи танков, более тысячи самолетов, сотни орудий, тысячи

машин. И все это — напрасные жертвы Просто удивительно, о чем думает правительство, на что рассчитывает

фюрер? Я случайно прочел копию отчета генерала Шмидта, командира девятнадцатой танковой дивизии,

разгромленной под Курском. Он пишет, что мы слишком мало знали до начала наступления об укреплениях

русских. Мы не предполагали здесь и четвертой части того, с чем нам пришлось встретиться. Каждый

кустарник, все рощи и высоты были превращены в опорные пункты. Эти пункты были связаны системой

хорошо замаскированных траншей. Всюду были оборудованы запасные позиции для минометов и

противотанковых орудий. Но труднее всего было представить упорство русских, с которым они защищали

каждый окоп, каждую траншею! Мы несли огромные потери. За четыре дня только двадцать седьмой полк

потерял сорок танков из шестидесяти пяти. Мы здесь ввели в дело новинку германской военной техники —