Поиски пропавшего без вести

Андрей всхлипнул, и, хотя это была не истерика, внутри у Никитина снова все сжалось. Подчиняясь чувству сострадания, он протянул на голос руку и, нащупав плечо в летной куртке, обнял его, успокаивающе похлопывая.

— Все будет нормально, братишка.

— Пошел ты, — очень тихо проговорил Андрей, но руки Никитина не отбросил, потихоньку расслабившись.

Он слегка пошевелился, по-детски вытирая ладонями глаза, шумно вздохнул и резко встряхнулся.

— Ну и год у меня этот выдался. Хуже было, когда умерла мать и искалечился Олежка, — слегка сипло, в нос, проговорил он.

Этот человек, сколько не падал, не разбивался. Он развернулся на своем месте, устраиваясь поудобнее и привалился спиной к каменному выступу.

— Может получится там сдвинуть? — неуверенно спросил Никитин. — Или подрыть где?

— Чушь. Везде камень. Там скала метра два толщиной. Я видел этот навес. Дурак я, что затащился сюда. Подумать надо было.

— Да кто же знал.

— По-любому надо было опасаться. Раз взялось трясти, так когда-нибудь грохнет.

— А тряхнуло-то крепко.

— Баллов 8.

— Все 10–12 будет.

— Вчера было 12.

— Из официальных сводок передали, что 7,6.

— Кто же слушает правительственный треп. Говорю, шкала Рихтера вся зашкалила. Я утром еще звонил домой. Там полгорода снесло. Слушай, в твоей зажигалке фонарик работает?

Никитин вместо ответа щелкнул включателем, и синее пятно упало Андрею на грудь.

— И правда, так веселее, — сказал Никитин, синим светом скользя по распухшему лицу парня и его склеенным волосам.

— Что? Красавец? — Андрей пощупал руками лицо.

— Есть немного.

— На себя посмотри.

— Оба мы хороши, чего уж там.

— В точку.

Никитин хотел выключить фонарик.

— Не надо, — сказал Андрей.

— Батарейка кончится.

— У меня еще есть.

И Андрей начал расстегивать многочисленные карманы, достал плеер с белым светом, фонари с белым и синим светом и еще одну зажигалку с красной лампочкой. Все это загоралось, освещало мрачный камень, гасло и снова загоралось.

— Да ты богач, — невольно восхитился Никитин. — А плеер, интересно, работает?

— Вряд ли. На, слушай, — Андрей передал ему плеер, а сам достав мобильный телефон, начал включать и отключать его, но, кроме моргающего света, ничего от него не добился.

— Ладно, тоже какой-то свет в окне, — усмехнулся он, убирая телефон. — Ты не замерз?

— Вроде нет.

Андрей привычно застегнул все карманы.

— Грейся, — он швырнул куртку Никитину. — Ты вот что, Костя, полежи пока, а я пойду, посмотрю, что там дальше.

— Точно, — к Никитину тоже пристало это слово, и он говорил его, не замечая. — Бывает же у пещер два выхода.

— Ну да. Туннель тебе пробили. Ладно, не скучай, — и Андрей пошел, освещая себе дорогу белым фонарем.

Свет фонаря уже растворился во тьме, когда Никитин услышал беззаботный свист. Незнакомая рвущаяся мелодия то смолкала, то набирала силу. Никитин усмехнулся. Так поют или громко разговаривают маленькие дети, когда остаются одни.

Свист то стихал, то усиливался, Андрей ходил взад-вперед по пещере. И наконец вынырнул из темноты его фонарик.

— Вот что, братан, там вроде коридор такой есть, правда завален, но разобрать можно. Давай-ка, я тебя перетащу поближе и попробуем пробиться.

Никитин начал подниматься на локте, когда приблизился Андрей, наклонился и стал поднимать его, потом согнулся еще ниже и перебросил тело через плечи, потихоньку, с натугой, выпрямляясь.

— Все, поехали, терпи, братан.

Никитин закусил губу.

Андрей сдвинулся с места тяжело, пошел, покачиваясь и крепко сжимая предплечье и бедро Никитина.

— Вот здесь. Полежи покуда.

Он осторожно опустился на корточки и, согнувшись, помог Никитину сползти на камни.

— Сиди, отдыхай. Вот он, завал, — Андрей осветил фонарем камни. — Что? Плеер берет?

— Нет.

— Пробовал?

— Да.

— Ну и ладно. Ты давай только не молчи. Ври что-нибудь умное.

— А что именно?

— Да хоть уголовный кодекс цитируй.

— Пошел ты.

— Бай! Как ты заговорил.

— Хватит задираться, Андрей.

— Ладно, просто трави что-нибудь, чтобы не скучать.

Никитин молча кивнул, не подумав, что находится в полной темноте.

Андрей уже не смотрел на него. Он перекатывал, сдвигал камни, свистел и перебрасывался с Никитиным короткими фразами. Постепенно завязался разговор. Никитин стал рассказывать Андрею про маленького Андрюшу, как он растет, как ходит, говорит, бегает, рисует, падает, смеется. Андрей слушал спокойно, перебивал короткими замечаниями. Поговорили они потом и про Иру, и про Олега. И наконец в завале образовалась большая сквозная дыра.

— Что, братан, рискнём? Была бы веревка, — как ни в чем не бывало, стал прикидывать Андрей.

— Зачем?

— Нить Ариадны, типа. Помнишь мультфильм.

— А что нам здесь терять?

— Тоже верно. Продуктовый склад мы что ли бросаем. Пошли?

— Поможешь встать?

Андрей пристально посмотрел на него.

— Ну ты, братан, прямо в натуре…

Он подошел к нему и присел.

— Лезь на горб.

— Да я сам попробую.

— Лезь, сказал. Скромник какой.

Через завал Никитин переполз сам, с огромным трудом. Поломанная нога его страшно распухла, и Андрей заботливо развязал и снова затянул палки, чтобы не нарушилось кровообращение. Болела нога уже меньше и не острой болью.