Поискун и Потаскун

– Ну Енот! Ну сукин ты сын! – на столе рядом с трубкой лежала замотанная в полиэтиленовый пакет пачка хорошего табака и бензиновая зажигалка.

– Не ругайтесь, – раздался дребезжащий женский голос с балкона выше. – Здесь женщина. Не успели поселиться, а уже сквернословите. И не вздумайте курить. У меня астма!

Я распечатал упаковку, вдохнул, подзабытый терпкий запах. Хороший табак щекотал ноздри. Я смачно чихнул.

– Надеюсь, вы ничем опасным не больны. У меня плохой иммунитет.

– Не волнуйтесь, соседка, – ухмыльнулся я, набивая трубку. – Мой фтизиатр сказал, что пол годика я еще может и протяну.

Чиркнув зажигалкой, я крепко затянулся. Ох, и крепок табачок. Я с непривычки закашлялся.

Над головой раздалась нецензурная брань. Хлопнула, закрываясь, балконная дверь.

– Это ты еще пылающего мусоровоза не видела, – я устроился в шезлонге, затяжка за затяжкой вкушая подзабытое удовольствие. Капитанская трубка оказалась что надо. Может она и не стоила валяющихся под ногами сокровищ. Может… Но это мой выбор. И у меня появилась еще одна личная вещь.

Я сидел и вальяжно посасывал трубку, созерцая море и корабли.

Звякнул телефон в кармане камуфляжа. Я так и не удосужился переодеться.

Абонент был подписан как «Она». Я выдохнул клуб густого дыма и, стараясь не выдавать волнения, ответил:

– Алле.

– Привет. Это я.

– Привет.

– Потеплело, – маняще шепнул в ухо приятный голос.

– Думаешь?

– Выгляни в окно, соня. Снега нет. Плюс три. Пора!

– Где?

– Давай через час у зоопарка.

– Буду. – Я положил трубку.

Каждый имеет право на глупости. И я в том числе.

-–

Сменив пару такси, и троллейбус я оказался у шлагбаума старого автокооператива. Дряхлый сторож подслеповато уставился на меня. Чекушка водки, купленная по дороге, просветлила его взор. Прошамкав что-то невнятно беззубое, он с достоинством принял плату и показал большой палец. Мол, все нормально с твоим имуществом. И денно и нощно стою на посту во сохранность его. То, что большую часть времени он спит пьяным дела не касается.

Судя по количеству автолюбителей ковыряющих наследие совавтопрома сегодня выходной. Наследие и традиция. Только советский автолюбитель в состоянии превратить доработку вечно ломающегося автомобиля в культ. Культ со своими традициями и ритуалами. И каждый ритуал требует созвания коллег по несчастью и распитию алкоголя, дабы просветлить ум для решения проблемы, которую не смогло побороть целое конструкторское бюро. Всяко лучше, чем сидеть дома, слушать опостылевший зуд жены или пялиться в телевизор. Тут свои. Избранные. Умеющие на слух отрегулировать клапана или на запах определить обедненность либо обогащенность топливной смеси и соответственно отрегулировать карбюратор.

К счастью я отношусь к более поздней генерации владельцев колесных средств передвижения. Я больше люблю просто ездить, чем ковырятся в двигателе или ходовке с целью устранения поломок либо оптимизации характеристик.

– Ну, привет, Буса, – поздоровался я с пучеглазой белоснежной красавицей, стыдливо прячущейся в сумраке гаража.

Я ласково провел ладонью по плавному изгибу ее лица. И начал торопливо раздеваться.

Мой гараж находится в глухом тупике и большинство соседей уже годами не появлялись сюда. Ржавые ворота, позабывшие, что такое ключ замки, протекшие крыши и просевшие фундаменты царят в этом краю.

Дрожа от холода, извлекаю из металлического шкафчика термобелье. Кто там говорил про плюс три. Зубы стучат на все минус пять. Быстренько втискиваю постанывающее тело в белый кожаный комбинезон. Шлем на голову. Ключ в замок…

И вот она ожила. Рокот четырехцилиндрового мотора наполнил гараж. Это моя Буса. Самый быстрый из серийных мотоциклов. Сузуки хаябуса. Сокол, по нашенски. Гениальное воплощение фантазий японских инженеров, доработанное местными кулибиными с целью «выжать все что можно». Литр плюс триста кубиков, стонут подо мной, предвкушая дорогу. Нельзя лишать зверя его стихии.

-–

Я прибыл несколько раньше времени. Хвала жадным таксистам, а не моей скорости.

Заглушив двигатель, я нырнул в ближайшую кафешку. Погреться и хлебнуть глоток горячего кофе. Зима не самое лучшее время для байкеров.

– Что вам? – игриво сверкнули глаза стройной официантки, как только я устроился за маленьким столиком.

– Американо. Двойной. И коньячку приличного грамм пятьдесят, – улыбнулся я, проведя взглядом по заманчивым формам – А лучше сто.

– Но вы же за рулем… И мотоцикл у вас такой, – она томно закатила глаза.– Зверь белоснежный! Леопард альбинос. Точно! Я вчера передачу смотрела про кошачьих хищников. И там был именно такой…

– Какой?

Она наклонилась так низко, а вырез кофточки был таким глубоким. Участившийся пульс напомнил мне, что я таки мужчина.

– Хищный! Быстрый! – ее ладонь скользнула по белой коже комбинезона. – И страстный!

Взглянув на корабельные часы над входной дверью, я перехватил ее руку.

– У меня мало времени. Кофе и коньяк. Пожалуйста.

До сего мгновения приветливое лицо исказила гримаса неприязни. Проявились тщательно скрываемые под макияжем морщинки. Томность превратилась в похоть.

– Как скажете, – одернула она руку. – Кофе и коньяк.