Пойти в политику и вернуться

После всех этих историй я решил создать Службу внутренней безопасности. В ее состав вошли сотрудники ФСБ. Собирал эту команду мой товарищ по ленинградскому КГБ. Я ему доверял и не ошибся. Служба не то чтобы ловила за руку взяточников, ее задача была предотвратить коррупцию. Механизм работал хорошо, но не без сбоев. Мне пришлось трижды менять руководителей Службы безопасности. Делал это в тот момент, когда товарищи чекисты начинали вербовать моих сотрудников. Не этого я от них ждал. Помню, даже сказал об этом Николаю Патрушеву, который был тогда директором ФСБ. Но в целом Служба безопасности была полезной. По ее сигналам я в итоге без шума и скандалов уволил человек пятнадцать. С какого-то момента я стал довольно часто проводить ротацию кадров, чтобы не засиживались на одном направлении и не обрастали связями. Это не всем понравилось. Начались разговоры, какое право имеет Степашин вмешиваться в деятельность аудиторов. Ну ничего, повозмущались и привыкли. Позже мы подписали соглашение со всеми силовиками, и в острых случаях проводили совместные мероприятия – либо с МВД, либо с ФСБ, либо с прокуратурой. Это тоже был способ борьбы с внутренней коррупцией.

Очень болезненная для меня история случилась с бывшим премьером Чечни Сергеем Абрамовым. До премьерства он в 2003–2004 годах работал у меня советником. Я ему доверял. В 2004 году Кадыров-старший предложил ему пост председателя правительства. Этот пост ему обошелся дорого – на него было совершено покушение, Сергей чудом выжил. В июле 2006 года он был назначен аудитором Счетной палаты от фракции КПРФ, чему я был очень рад. Занимался контролем приватизации и управления госсобственностью. А в 2007 году трое его сотрудников были задержаны за взятки. Это было довольно громкое дело НПО «Энергомаш». Громкое – по двум причинам. Во-первых, мы раскрыли очень масштабные нарушения в одной из самых заметных компаний страны, а во-вторых, на наших сотрудников по разным каналам оказывалось огромное давление – не сказать, что их пугали, но провоцировали. В результате были скомпрометированы трое подчиненных Абрамова, которых поймали на попытке получить взятку, были открыты уголовные дела против начальников инспекции Юрия Гайдукова и Сергея Климантова, а также заместителя директора департамента по контролю за федеральной собственностью Василия Корягина. После этого члены нашей коллегии сочли, что по этическим соображениям Абрамов должен уйти в отставку. Ему выразили недоверие и направили материалы в Думу для его отзыва. Я поговорил с ним и предложил не доводить дело до скандала, уйти по собственному желанию. Он не стал спорить.

* * *

Помню, была у меня такая история с министром природопользования Юрием Трутневым. Было это при подготовке к Олимпиаде. Бились мы из-за двух свалок. С одной как-то справились, а вторую, недалеко от Дагомыса у детского санатория имени Семашко, никак ликвидировать не хотели. Поскольку Олимпиада была на контроле у Путина, я дважды писал ему о необходимости принять меры. Он давал поручения – а свалка оставалась на месте. Как-то мне звонит Дмитрий Козак, он тогда в ранге вице-премьера отвечал за подготовку Олимпиады: «Там у вас какой-то аудитор Пискунов проявляет повышенную активность – хочет убрать свалку подальше от вашего санатория». Спрашиваю: «Какой такой наш санаторий?» – «Ну вы там останавливались». Да, действительно, есть там такой санаторий. Называется «Белые ночи». Принадлежит питерскому Кировскому заводу. А останавливался я там дважды на сутки во время командировок, потому что он хоть и обшарпанный, но зато недорогой и море там чистое. «Так кто сказал, что это наш санаторий?» Трутнев! Тут же звоню Трутневу по закрытой связи. Думаю, он ни разу не слышал таких слов, которые я употребил в этом разговоре. Третий раз написал Путину и добился-таки, что свалку ликвидировали.

* * *

Чем больше я работал, тем очевиднее становилось, что закон о Счетной палате нуждается в серьезной доработке. Требовались законодательное повышение статуса Счетной палаты и изменения в процедуре назначения аудиторов. Переломить ситуацию удалось только в феврале 2013 года. Тогда в третьем чтении были наконец приняты поправки к закону, а по сути новый закон о Счетной палате, который значительно повысил ее статус и расширил полномочия. Его можно было смело назвать лучшим законом такого рода в Европе.

По рекомендации Генеральной Ассамблеи ООН мы включили в него все международные стандарты независимого финансового контроля. Счетная палата становилась высшим контрольным органом. В закон было включено понятие «конституционный стратегический аудит» – не просто ревизия, а оценка экономической и финансовой политики властей. Кроме того, предполагалось более тесное взаимодействие с правоохранительными органами. Если раньше мы могли только направлять материалы, теперь получали право и требовать с той же Генпрокуратуры и Следственного комитета отчета по работе с нашими «сигналами».