Поющая кровь

— Первый жрец? — Он вопросительно посмотрел на нее. — О да, я понимаю. — Покачал головой. — У нас нет первых и нет главных. В этот раз мне открылось, как следует поступать. В следующий раз это, возможно, будет Клеомен или Джемейн. — Он сложил руки и устало улыбнулся. — Позволь, я покажу тебе место, где ты сможешь отдохнуть. Похоже, тебе было бы полезно так следует поспать.

Она хотела было возразить.

— Но Кел…

Он строго поднял палец:

— Ты сказала, он не появится здесь до завтрашней ночи.

Она подумала о его словах и вспомнила жесткую землю, служившую ей постелью прошлой ночью. Тело ее еще болело от этого и от долгого путешествия верхом. Она не сказала больше ни слова, только подобрала свой меч и пошла вслед за Лико.

Войдя в темную дверь, они зашагали по длинному коридору. Свечи, установленные на стенах, не горели, но из нескольких небольших боковых комнат проникал свет, и ей было все видно. Здесь — узкая кухня, и рядом с ней — пустая комната, где ничего не было, кроме подушек под колени. «Внутренняя молельня», — решила она. Она прошла мимо еще одной комнаты, где посредине стояла огромная деревянная бадья; несколько белых одеяний висели на веревках, и вода стекала с них на неровный пол.

Дальше находились спальни. Лико открыл дверь и жестом пригласил ее войти. Единственная лампа наполняла теплым янтарным светом маленькую комнату. Первое, что она увидела, была кровать. Она, конечно, не такая уж и роскошная, но заметно, что тюфяк на ней мягкий. В ногах лежала красиво окрашенная льняная ткань. Лико постелил ее на тюфяк и заправил края.

— Это твоя комната, — сказала она.

Он кивнул и подмигнул ей:

— Скажу тебе по секрету, она самая удобная из всех в храме. — Он раскрыл сундук, стоявший у кровати, и достал оттуда огромную подушку. Ткань на ней была украшена узором, другим, но тоже очень красивым. Он положил подушку на кровать и подбил ее. — Я устроюсь в какой-нибудь другой комнате. В это время года в Дакариаре почти не болеют, и у нас сейчас никто не живет.

— Но я не могу лишать тебя комнаты, — возразила она.

— Не ты лишаешь меня, — он улыбнулся в ответ. — Я уступаю ее тебе. Может, ты хочешь, чтобы было посветлее?

Ей не хотелось ничего, только бы заползти в постель и хоть немножко поспать. Она прислонила свой меч к стене, но так, чтобы можно было сразу до него дотянуться в случае необходимости. Затем села на скамейку и стянула сапоги.

Лико наблюдал за ней.

— Я принесу тебе кувшин с напитком. Ты очень устала, это видно. Вода богов изгонит твою усталость.

— А изгонит ли она мое смятение? — тихо спросила она, сама себе удивляясь. Она смотрела на мужчину, стоявшего в комнате напротив нее. Он моложе ее, лицо совсем еще гладкое, волосы не тронуты сединой. Но он так великодушен, и что-то в нем было такое, что она поверила ему. Кажется, она давно уже никому не верила.

— Твоя душа встревожена, — мягко произнес Лико.

Она прислонилась спиной к стене и вздохнула.

— Я не знаю, что происходит, — призналась она, обнаружив, что ей легко говорить со жрецом. — Я не знаю, что замышляет мой сын. Я не знаю, действует ли он по своей воле или колдун завладел его душой. — Она посмотрела на свои руки и стала разминать негнущиеся пальцы. — Я ненавижу его всем сердцем за то, что он сделал со своим братом, — сдержанно произнесла она, — но и люблю его тоже. Как такое возможно?

Лико ничего не сказал, но продолжал слушать, и она вдруг поняла, что не может остановиться.

— Я хочу убить его за все то, что он сделал, но не знаю, смогу ли.

Она наклонилась, положила локти на колени, а подбородок на ладони. Закрыла глаза, и лица всплыли в ее памяти — Кимона, и Кириги, и Кела — такими, какими она запомнила их лучше всего.

Сердце в ее груди застыло безжизненным камнем.

— Я не знаю, что происходит, — повторила она. — Я не знаю, что я делаю.

Лико опустился перед ней на колени. Он наклонил голову и улыбнулся, когда она встретилась с ним взглядом.

— Слушай свою душу, женщина. — Его тихий голос звучал утешающе, рука опустилась ей на колено. — Она подскажет тебе, что делать, когда настанет время.

— Ты не видел Соушейн, — продолжала она. — Я собирала тела…

— Когда настанет время, — снова сказал он, — ты будешь знать, что делать. Ты — мать Кела. Ни один сын не способен забыть ту, что дала ему жизнь.

Он медленно встал, сжав ее руку, поднял ее на ноги и указал на постель.

— А теперь — отдыхай. Я принесу тебе воды.

— Но мне уже не хочется пить, — произнесла она, начав расстегивать тунику.

— Все равно попей. Она не избавит тебя от смятения, но, когда она облегчит твои боли, возможно, многое для тебя прояснится.

Он оставил ее одну; она прислушивалась к тому, как затихали его шаги в коридоре. Он был добр к ней, напомнила себе она, поэтому решила выпить воду и не обижать его. В каждом городе или деревне есть свои поверья. Но жрецы, не имевшие божества? Это не поддавалось ее разумению.

Когда Лико вернулся, она была уже голая, под простынями. Он поставил кувшин и чашу на маленькую подставку и налил ей воды. Со словами благодарности она взяла из его рук чашу и осушила, после чего вернула ее.