Поющая кровь

Внутри он тоже не был украшен, как и снаружи. В очень просторном зале стоял лишь длинный стол со скамьями по обеим сторонам. Стены не были расписаны. На потолке — никаких картин. Через прикрытые ставнями окна на стенах — восточной и западной — проникал свет, но, кроме того, на двух небольших пьедесталах стояли подсвечники со свечами и масляные лампы. Дверь справа предположительно вела в другие комнаты.

— Я не понимаю, — непроизвольно вырвалось у нее, — храм без алтаря? Где ваше божество? Кому вы поклоняетесь?

— Мы не знаем, каким божествам мы служим, — ответил Джемейн. — Но божественное присутствие освящает наш колодец. Это и есть тот алтарь, что нам нужен.

— Нам совсем не обязательно знать имя божества, чтобы воздавать ему должное, — молвил Перикант.

Орик перехватил ее взгляд:

— Всем, кто ни попросит, мы даем воду из колодца, и какими бы ни были их несчастья — им становится лучше. — Он жестом указал на стол и на таинственную дверь на противоположной стене. — Те немногие, кто совсем плох, должны остаться с нами на какое-то время и все время пить воду. Их мы кормим и даем кров до тех пор, пока они не поправятся. — Он слегка поклонился. — Я сам был одним из них, но захотел остаться и присоединиться к моим братьям в их служении.

— И я так же поступил, — признался Лико.

— Вижу, среди вас совсем нет женщин, — заметила Стужа. — Или они не имеют права здесь оставаться?

Жрецы заулыбались.

— Очень даже имеют, — сказал Джемейн. — Мы женщин тоже принимаем. Но они потом всегда возвращаются в свои дома — к отцам и мужьям.

Лико отвел всех к столу. Когда они сели, Стужа отстегнула свой меч и прислонила его к скамье так, чтобы он был под рукой. Только Перикант скрылся за дверью, но быстро вернулся с подносом в руках. Он принес кувшин с водой, сосуды для всех и нарезанную кусками холодную свинину.

— Вы пьете только это? — спросила она Периканта, когда он налил ей.

Они все одновременно кивнули, и каждый поднес свою чашу к губам. Она сделала то же самое, мысленно провозглашая тост за божество, которому они служили, каким бы оно ни было. В конце концов, вода лучше, чем ничего, ведь до сих пор она ощущала во рту вкус дорожной пыли.

— Вы должны предупредить горожан, — сказала она наконец, когда ее чаша была наполовину пуста и кусок мяса унял урчание в животе. — Завтра ночью Кел на'Акьян собирается сжечь Дакариар. — Она смотрела им в глаза, пытаясь понять, что они чувствуют. — Ваши люди смогут подготовиться к нападению или убежать, пока еще есть время.

Глубокая складка пролегла между бровями Лико. Он выдвинулся вперед, опершись на локоть:

— Почему Дакариар? Что у нас есть такого, что могло бы ему понадобиться? Это ведь бедный город.

Джемейн тоже наклонился вперед, но внешне был спокоен.

— Почему именно ты пришла сюда с этим известием? Я бы скорее ожидал увидеть вестника от Кела на'Акьяна, который привез бы его требования. Или посланника от короля. — Он смотрел на нее не отрываясь. — Но ты — ни то, ни другое.

Она не отвела взгляда и не замедлила с ответом.

— Кел на'Акьян — мой сын.

Джемейн удивленно поднял бровь и снова заговорил, на этот раз вне очереди:

— Тогда ты должна хотя бы немного знать, что ему от нас нужно.

Она пожала плечами и уставилась вниз, в свою чашу.

— Если бы это было так. — Она с трудом сглотнула и посмотрела каждому из них в глаза. — Но у меня нет ни одной самой маленькой догадки о том, что он собирается делать. Я даже не знаю, где он в эту минуту.

— Ты сможешь его остановить? — спросил Перикант.

— Я не знаю, — честно ответила она.

— И все же хочешь попытаться, — заметил Орик.

— И этого я тоже не знаю. — Она покачала головой, потянулась за другим куском свинины, но потом передумала. Теперь голод уже не давил на нее так сильно. — Я не знаю, какие планы строит Кел, — сообщила она им. — И я совсем не уверена в том, что буду делать сама.

Тишина повисла над столом. Остальная часть блюда была нетронута. Последний луч погас за окнами вслед за ушедшим солнцем.

Наконец Лико поднялся с места. Он осушил свой сосуд и обратился к остальным:

— Джемейн, будь любезен, зажги свечи. — Джемейн встал, кивнув. Периканту и Орику он сказал следующее: — Пожалуйста, предупредите жителей. Зайдите в каждый дом, каждую таверну, в любое место, где есть люди. Наша гостья считает, что выбор у них небольшой; сообщите им, что они должны быть готовы либо сражаться, либо спасаться бегством. Но подскажите, чтобы решали быстрее. Клеомен присоединится к вам, когда вернется из конюшен.

Перикант и Орик закончили пить и молча ушли. Казалось, что ее известие потрясло их в большей степени, чем Лико или Джемейна.

— Перикант, Орик и Клеомен родились в этом городе, — объяснил ей Лико, как будто прочитал ее мысли. — Поэтому я решил, что лучше всего послать их.

Она взглянула на него с любопытством. Он был явно моложе остальных жрецов, но при этом именно он раздавал указания, а другие бросались их выполнять.

— Ты — первый жрец? — спросила она.