Поющая раковина Одиссея

– Так более понятно? Я ненадолго уеду, а вы пока здесь посидите и подумайте о своем будущем! И надеюсь, когда я сюда вернусь, ты все подпишешь!

С этими словами он развернулся и вышел из помещения, махнув рукой своему ручному киллеру, чтобы шел следом.

– Беги, беги за своим хозяином! – прогнусавила Лариса, зажимая нос. – Беги, послушная собачка! Зарабатывай косточку! Хозяин же тебе скомандовал: «Рядом!»

Киллер бросил на нее испепеляющий взгляд и торопливо вышел вслед за шефом.

Дверь за ним захлопнулась с металлическим лязгом.

Лариса метнулась к двери, подергала ее, но дверь, разумеется, не поддавалась, похитители заперли ее снаружи.

Лариса вполголоса выругалась.

– Похоже, что дело наше плохо, – вздохнула Марина, протянув ей платок.

Лариса запрокинула голову, чтобы унять кровь из носа.

– Вот именно, зачем ты согласилась подписать бумаги? Сама же сказала, что они нас убьют.

– Чтобы оттянуть время, – ответила Марина, нащупывая в кармане вибрирующую раковину.

Раковина предупреждала ее об опасности.

«Сама знаю!» – подумала Марина и решила раковину не показывать никому. Кто ее знает, эту Ларису, сейчас они вроде бы на одной стороне, а раньше-то она в это дело Марину втравила.

Между тем в соседнем помещении шла приглушенная стенами перебранка. Как ни странно, говорили по-русски, чиновник – с акцентом, а киллер на чистейшем русском. То есть не то чтобы чистейшем, но ясно было, что язык этот для него родной.

Лариса толкнула Марину локтем – видимо, она тоже услышала разговор.

– Боже мой, с кем я работаю? – кричал чиновник. – Все кругом идиоты! Никто не умеет работать, ничего нельзя поручить! Ну ничего, ничего же ты не сделал, как надо!

– А что я-то… – гудел шмелем киллер, – ты сам эту бабу мне подсунул, Ариадну, чтоб ее черти в аду поджарили. Я сразу предлагал, чтобы ту девку придушить тихо, без шума, пока она гуляет вечером. Она говорит – нет, непременно надо, чтобы все выглядело как несчастный случай. Ну, заманила она ее в этот отель, разобрали мы проем заколоченный, а девка вывернулась как-то.

– Ага, и вместо нее другая навернулась! – поддакнул чиновник. – Да не простая, а со своими проблемами и заморочками. Еще бриллиантов мне не хватало, вот все и завертелось вокруг отеля! А потом вы не ту бабу утопить пытались!

– Да кто же знал, что она номерами успела поменяться!

– И в гостиницу ходу тебе не стало! Наконец, бал этот чертов, последняя наша надежда, – и то ты умудрился все перепутать, не ту бабу похитил.

– А уж это я не знаю! – прогудел киллер. – Ты сам мне сказал – в лисьей маске она будет, я и взял ту, что в лисьей. А остальное меня не касается.

– Вот я и говорю, что все надо самому делать! А только тогда ты мне зачем?

– Пригожусь еще… – с угрозой произнес киллер.

Очевидно, до второго кое-что дошло, и он спокойным голосом сказал, что поедет для важного разговора и вернется вскоре.

Девушки молчали. Лариса сидела, запрокинув голову, кровь из носа вроде бы остановилась. Марина же молчала, потому что ей нечего было сказать.

Потому что теперь, при ближайшем рассмотрении, она эту Ларису узнала. Всего лишь минуту ее видела тогда, в турфирме, в Петербурге, мелькнула она и сразу дверь закрыла. А сотрудница турфирмы сначала руками махала – нету, говорит, ничего нету, а потом Лариса эта, видно, знак ей подала, и путевки сразу нашлись.

– Вот скажи, пожалуйста, за каким чертом ты меня в это место послала? – спросила Марина. – Только честно мне отвечай, не ври и не увиливай!

– Да что уж теперь, – вздохнула Лариса и села поудобнее, – значит, отец умер вот уже полтора года, я живу одна, квартиру сняла еще до того. Он плохо умирал, болел очень и до этого совершенно невозможен стал. Все ему не так, все ему плохо, и так-то характер всегда скверный был, а тут совсем распоясался. А потом ему диагноз поставили роковой, так он решил, видно, напоследок совсем маму извести. В больнице лежал – страшное дело. Мама гриппом болела, ее не пускали, приходилось мне ходить. Думаешь, легко было? Ты, родная дочь, и знать не знала!

– А ты бы мне позвонила, может, я бы и пришла… – неохотно вставила Марина.

– Да какое там! Я, если честно, понятия не имела о твоем существовании!

– Врешь! – заметила Марина, потрогав раковину, которая перестала вибрировать, но зато была теперь горячей.

– Ну да, в детстве что-то такое слышала… – призналась Лариса. – Помню, был у отца друг дядя Гена, он потом спился и от белой горячки помер. А его жена тетя Ира такая сплетница…

Она тяжело вздохнула и продолжила:

– Как-то она узнавала все про всех. И маме рассказывала. Потому что при отце говорить про его первую семью никак нельзя было, он просто зверел. И слышать ничего не хотел, орал, ногами топал и тетю Иру однажды чуть из дома не выгнал. Уж не знаю, что ему твоя мать такого сделала, это надо уметь – так опротиветь…

Марина промолчала, она вовсе не собиралась обсуждать свою мать с посторонними людьми. Не важно, что у них с матерью отношения плохие, это только их личное дело.