Поющая во тьме

Лекс вновь принялся кружить вокруг твари, выискивая слабые места. Создавалось впечатление, будто их не было вовсе. Оно отражало все его выпады с почти скучающим видом, как хозяин, играющий с неразумным маленьким щенком. Лекс чувствовал, что преимущество не на его стороне. Рубаха была насквозь мокрая, глаза заливал пот, движения становились всё более неточными. Оно играло с ним, затягивая его в свои сети. Каждое едва ощутимое касание твари ослабляло его всё сильнее. Так ему долго не продержаться. Он судорожно соображал, пытаясь найти решение. Тварь расхохоталась, указывая себе на голову:

- Его нет, мальчишшшшка. Выхода нет. Я зззнаю всссе твои мыссссли...

Лекс содрогнулся: нить, что связывало его с рабыней, открывало доступ этому монстру ко всем потаенным уголкам его мыслей. Связь... Рабыня... Что оно сказало в самом начале "Она сопротивляется?" В ответ тварь прохрипела:

- Безззнадёжжжно, сссмирисссь...

Лекс напрягся изо всех сил, пытаясь дотянуться сознанием до рассудка рабыни. Он словно нырнул в чёрный колодец мрака, голодного, жадного, отчаявшегося. Склизкие щупальца тьмы тянулись со всех сторон к нему, пытаясь расколоть его разум, растащить по кускам, словно добычу. Но он упорно нырял ещё дальше, к источнику света, видневшегося на дне колодца. Нечто разгадало его намерения и дёрнулось ему навстречу. Он отбросил вилы и прыгнул вперёд, заключая тело рабыни в свои объятия, прижимаясь лбом к её лбу, чувствуя ее обжигающее дыхание на своём лице. Нечто попыталось оторвать его от тела рабыни, но он прижимался к ней всё крепче, пытаясь достучаться до неё. Он отчаянно звал её, моля о снисхождении:

- Ани! Ани! Ты слышишь меня? Ответь! Я знаю, что ты здесь, внутри. Ани!

Еще одно усилие воли и он коснулся сознанием ослепительного света, который дернулся вниз, еще глубже, стремясь уйти от него. Он едва не взвыл от отчаяния:

- Ани, постой, не уходи... Послушай меня, только ты можешь одолеть это, завладевшее тобой. Выброси его из себя. У тебя получится. У нас получится... Я помогу тебе...

Он потянулся к ней, открывая самого себя, как источник силы: бери, черпай, пей из меня. В ответ ему донесся равнодушный, усталый голос Ани:

- Это - есть часть меня. Оставь меня, дай забыться.

Нечто с силой било его по спине, по рукам, по рёбрам, пытаясь разжать объятия... И слова, которые произносили Лекс и Ани тонули в грохоте, в котором можно было различить лишь одно:

- Ссссдохнешшшшь.

Лекс едва не рыдал от отчаяния: он достучался до сознания Ани, но она не хотела спасать себя. Он видел, как свет мерк с каждой минутой, растворяясь в темной пучине.

- Ани, послушай меня. Сопротивляйся, прошу тебя... Я тебя умоляю... Не давай этому завладеть тобой полностью. Я знаю тебя, я знаю другую Ани, способную на многое.

- Зачем?

- Чтобы жить. Возьми часть меня, борись. Да борись же ты!

Ответом на его отчаянные мольбы был молчание. Словно укор, словно обвинение, брошенное ему в лицо.

- Ани, умоляю, пожалуйста... Больше не будет боли, я обещаю. Я клянусь тебе!.. Всё может быть совсем по-другому, прошу тебя...

Тишина... Лекс чувствовал, что его руки уже начинают разжиматься, а тело ломит от боли так, будто его придавило огромным камнем. Он крикнул из последних сил:

- И это всё, на что ты способна? Прячешься, струсив? И ТЫ упрекала меня в том, что я неспособен на большее? Посмотри на себя, забилась в угол, даже не пытаясь сопротивляться! Выбрось прямо сейчас все свои мечты из трусливой душонки! Ты их недостойна...

Ответом ему послужила ослепительная вспышка света:

- Вот как? Что ж, ты сам захотел этого...

И лучи света впились в него, прожигая насквозь, вытягивая из него силы. Это было так больно, гораздо больнее того раза, когда Тени высасывали из него жизнь. И в довершение этой боли он слышал странное пение, нарастающее с каждой минутой, проникающее в каждый уголок его сознания. Нечто протестующе заскрежетало, пытаясь воем перекрыть пение, но у него недоставало сил. Пение подавляло его, разрывая на части, загоняя глубоко внутрь... Последняя ослепительная вспышка лишило его сознания... Может, это и есть смерть? Отчего же умирать одновременно так сладко и горестно?

14.

Он очнулся от прикосновения, приподнялся на локте над Ани́, которая все это время пыталась его спихнуть с себя. Он напряжённо всматривался в её лицо, пытаясь разглядеть в нем отголоски того, что недавно овладело ей. Ничего. Ее лицо выглядело безмятежным, глаза приобрели свой обычный вид.

- С возвращением, Ани.