Поющие камни

– Не переживай, мой ярл, – усевшись на пристани, перед драккарами, юный Херульф устало вытянул ноги. – Эти страшные люди, несомненно, скоро проявят себя. Думаю, рано или поздно мы о них услышим.

– Спасибо, утешил! – сплюнул молодой вождь. – Век бы о таких не слышать. Вообще ничего. Разве что – весть об их скоропостижной смерти.

Как бы то ни было, а старосты были ярлом довольны. После его не слишком-то удачного разбирательства все ночные разбои, похищения людей и поджоги резко прекратились, как и не было. Правда, очень на то похоже, что Гендальф здесь был ни при чем, злодеи просто испугались скорого прихода славного Рюрика Ютландца и его не менее славной дружины о тридцати драккарах и со множеством более малых судов. Ютландца пригласили взять власть и навести порядок не только в Альдейгьюборге, но и по всей Ладоги и южнее. Входили ли туда земли по Свири-реке, по Паше, Капше, по Ояти – то было неведомо. Скорее всего – нет. Впрочем, столь могучий и славный конунг мог ведь рассуждать и по-иному. Тем более – с таким-то флотом! Хотя что толку от драккаров на узких и порожистых лесных речках? Иное дело – Волхов или, там, Днепр.

* * *

Кто такой Рюрик, знали даже студенты физкультурных факультетов. Вот и Геннадий тоже знал, и не обижался на ладожских старост за то, что те пригласили на княжение именно Ютландца, а не Гендальфа-ярла с жалкой дюжиной кораблей.

Впрочем, это – как посмотреть. Для кого-то, может, и жалкая, а для кого… Тысяча викингов! А сотня – брала Париж! Тысяча верных мечей… секир, копий и всего такого прочего, что очень не понравится любому врагу!

– Аммгард – «Дубовый город», – так назывался замок, где жил мой отец, – златовласая красавица Эдна ласково гладил мужа по волосам. Голова Гендальфа покоилась на коленках супруги, оба лежали в шатре, разбитом на одном из островков великого озера-моря Нево – могучей Ладоги. Лежали, наслаждаясь покоем… и друг другом.

Снаружи шумели высокие сосны, пахло смолою и рыбой.

– Милая… я все никак не могу насладиться твоей красотой, – приподнявшись, ярл поцеловал юную супружницу в губы, поласкал ладонью упругую грудь. – Ты – самая красивая! Как солнце. Даже не верится, что ты – моя жена.

– Лишь бы наши старейшины поверили в нас, – прикрыв глаза, прошептала дева. – Лишь бы признали. Тебя – конунгом, а меня – княжною.

– Могут не признать?

– Признают. У нас тысяча мечей! Тысяча! – девушка вдруг рассмеялась. – Мой двоюродный братец, пашский ярл Эгиль Косая Лыжня, до тысячи и считать-то не умеет. Знает одну большую цифру – сто, а про все, что больше, говорит – много.

– Математик, однако.

– Кто-кто?

– Говорю, красивая ты у меня. И спинка такая нежная… и бедра… и…

– Милый, что ты делаешь?..

Княжна притворно насупилась, но все же не устояла перед напором, да вовсе и не хотела устоять, со всем пылом нерастраченной любви окунаясь в безбрежный океан вновь нахлынувшей страсти!

Ласково положив жену на спину, ярл принялся ласкать ее грудь, гладить ладонями плоский живот и бедра… а вот сжал пальцами соски… накрыл призывно открытые губы губами… и окунулся, пропал, утонул в синем омуте глаз!

– Кто-то кашляет, кажется…

Княжна уже больше не стонала, не извивалась, не закатывала в изнеможении очи… Расслабилась уже, улеглась, устало уронив голову мужу на грудь.

– Нет, правда, кашляет! Милый, ты уснул, что ли?

– А? Нет, нет, не сплю… Кашляет, говоришь? – ярл резко повысил голос. – Эй, кто тут болезный? А ну, зайди.

– Как это – зайди? Я же голая совсем, ага. Ой…

Эдна все же успела накрыться покрывалом, когда в шатер заглянул Ульф.

– Кашляю тут кашляю… Зайти стесняюсь.

– Срочное дело? – Гендальф вскинул брови. – Говори!

– Недобрые вести со Свири-реки, ярл! Наши только что вернулись из Альдейгьюборга, рассказывают…

– Вести со Свири-реки? Недобрые? Говори… Ну, говори же…

Княжна вздрогнула, приподнялась… покрывало скользнуло вниз, обнажив ее грудь, так что юноша только ахнул… Но продолжал, лишь глаза потупил:

– Купец из Альдейгьюборга вернулся вчера со Свири-реки. Сказал – беда там лихая. Какие-то кровавые нидинги вырезали весь род Торира Налима, рыбака и владетеля Серебряного плеса. Жестоко вырезали. Пытали. Жгли. Беда, ярл!

* * *

Внезапно появившаяся на Свири-реке тысяча викингов Гендальфа представляла собой не только грозную военную силу, но еще и тысячу пар крепких мужских рук, способных ко всякому делу. Как всякий вождь, конунг хорошо понимал, что держать такую ораву без дела – опасно. Кроме воинской службы – каждодневных караулов и тренировок – варяги занимались строительством укреплений, восстанавливая сожженный врагами Аммгард – «Дубовый город». Первым делом углубили и расширили ров, поставили прочный частокол из крепких бревен, а уж потом, собственно, начали стоить «гард» или, лучше сказать – «борг» – крепость. Возводили башни, ставили галереи вдоль стен, дошли руки и до жилищ.

Кроме викингов, в восстановлении Аммгарда участвовали и местные люди, попрятавшиеся от врагов по лесам. Видя расположение и силу нового вождя, они приходили под его руку, и таких «пришельцев» становилось все больше.