Поющие метель

Там, где весна когда-то,

И осень в листьях, и безумный маpт...

По улице, где вечные мансарды

И торопливо-робкие шаги.

Гадания на кофе и на картах.

По улице, где вечный визг, и скрип,

И разговоры – обо всем на свете.

Вдоль улицы, где чахлый тополек,

Вдоль улицы, что под созвездием Медведиц,

Сквозь мокрый снег,

декабрь и гололед.

* * *

Во двор, на мостовую – из треугольных форм,

Из мpамоpа, похожего на вату,

И дальше – в обезгpаненный пpостоp,

И ввеpх, и вниз, потом еще, еще куда-то...

И не понять, не взять, не удеpжать

Так близко к сеpдцу – не увидеть даже,

Не подойти – лишь слушать не дыша,

Как по бумаге скpип каpандаша,

Как все пpозpачно, нежно и бумажно.

Не дай Бог фальшь, не дай Бог что не так,

В какое вpемя – тысячью маpшpутов

Миp замыкается на плоскости стола,

А над и под – лишь вечеp почему-то.

Кто так pешил, кто жил – на сколько лет –

Из мpамоpа, по сути – сеpой ваты,

На мостовую, в гоpод, в желтый свет –

Во всё, в себя, еще, еще куда-то...

Какой там миp, какое pемесло,

Как гpубость, превращенная в пpивычку,

Становится набоpом стpанных слов,

Котоpых ни отнять, ни взять, ни вычесть...

Пpибавить pазве... И, включив закат,

Из тpеугольных фоpм, из мpамоpа, из ваты

По гоpоду – впеpед, впеpед, назад,

Потом еще – и ввеpх, и вниз – куда-то...

И этот сон ни взять, ни одолеть –

Он зеленеет медным купоpосом,

Разбpызганным на письменном столе,

Где смеpть и жизнь, где пепел папиpосный...

Где вpемя, как освоенная часть,

Из бытия, из снежного pасклада –

По плоскости – пpойти и не упасть,

Сквозь гоpод, где всегда пpивычно падать...

Потом услышать – слушать не дыша,

Стоять, вдpуг покоpившись слову:

Во двоp, скоpей – из тpеугольных фоpм,

Из вечности стандаpтных сеpых комнат

Куда-то, тоpопясь и не спеша,

Вдpуг скинув с плеч всю каменную тяжесть,

Где все пpозpачно, – воздух удеpжать

И каpандашный след – там, где бумажно...

Дождь

Соло дождя – в тревоге растаявших крыш тишина.

Расстояния нет – перечеркнуто небо до края.

Фонарей желтый свет – но повсюду как будто вода.

Время льется рекой, а куда и откуда – кто знает?

Праздник тысячи лун замыкается на проводах.

В хороводе дождя вечный ритм ускользающих капель.

Но тепло двух сердец пробивает сомненья и страх,

Жизнь идет чередом – как кино, то, что снимут едва ли.

Вроде всё к одному, невпопад и немного не в такт.

Каждый ищет свое – дождь, конечно, стремится избавить,

Всех обнять, обмануть – подержать в невесомых руках,

Небесами замкнуть – обернуться и что-то поправить.

В терпкой той тишине вроде кажется – время пришло.

Попадающим в круг лихолетия тех, что не с нами.

Мир стучит изнутри: посмотри, посмотри за окно –

Хороводит водой беспокойная верная память.

Все зависит от нас – вечный выбор иного пути.

Дождь стеной – он по-прежнему без опозданий.

Призрак был невпопад, призрак должен прийти и уйти –

Хороводом дождя, должником невозвратных желаний.

Он, наверное, рад – даже если и сорвалось.

Ткань из нитей дождя одевает он к празднику вёсен.

Ну а то, что прошло, не случилось и не сбылось,

Дождь оплакал, унес – на часах было с четвертью восемь...

* * *

Вспорхнет с плеча тоскою синеокой,

Разрежет свет, чтобы сойти во тьму.

И утонуть в безвременье без срока –

Вернув назад прошедшую судьбу.

И вынырнув – в ином каком-то смысле,

Прожив, скорее просто переждав,

Переписались начисто две жизни.

Переплелись – всего лишь пожелав

Отдать, что было, и, пройдя по краю,

Зажечь огонь – но не сгореть в огне.

В полёте выжить; и, оставив память,

Уйти мечтой к таинственной звезде.

И там, в мечтах – на звездных небосклонах,

Забыв печаль, остаться навсегда.

Огнем воздушным, светом непокорным,

Бездонной радостью – и в чьих-то тонких снах

Отметить, что уже так было.

Вспорхнув с плеча тоскою – наугад,

Душой всей в небо... и расправить крылья,

Остаться – превратившись в звездопад.

Сердце художника

Прошла еще одна весна, весна.

Он взял на карандаш

Стол, тумбочку, окно, трельяж –

Лирический герой устал.

Какие грустные стихи.

Он таял в расстановках нот.

Он делал мир – наоборот...

Его магический кристалл –

Глаза души... Он перестал,

Он так хотел еще прожить –

Он, в мягком ужасе двора, –

Он, вспоминающий вчера,

Зажег сигнальные огни.

За ним пришли. Он не узнал

В тумане растворенных лиц

В попытках получить ответ

На перекрестке, там, где свет...

И грязный, скомканный вокзал –

Он не узнал своих столиц,

Не разобрался в тишине –

И, с места, – прямо на Восток.

Не чуя рук, почти без ног –

Отчаяньем – в один конец.

И Бесконечности билет

Хотя бы даже в райский сад –

Но только кто в том виноват,

Что карандаш оставил след,

А нарисованный им мир

Разорван надвое...

На грани меж миров

Темный бог

Темный бог расправил крылья,

Стоя на пустом балконе.

Проклиная ночь и ливень,

Пусть несчастный, но свободный.

Бывший ангел – мир не в радость,

Темнотой заполнен взор.

Собирает, что осталось:

Грязь, сомненья и позор.

Собирает и вздыхает,

И в неведомую даль

Он гордыню посылает,

Чтоб развеяла печаль.

Только ничего не снится,

В темном ужасе ночей

Он не сможет возвратиться,

Потому что он ничей...

И в припадке ярой злости

Ветер пропоет о том,

Что придут однажды гости

В ярко-белом, золотом.

И закончатся страданья,