Поющие метель

До поры уйдя вовне.

Он не скажет до свиданья,

Ангел – бывший человек.

Клоун

Клоун вышел на подмостки.

Перекошенный, помятый,

И нелепый нос свой красный

В такт шагам кидает вниз.

Куда выведет кривая,

Он, не ведая, вздыхает.

Но – застенчивой улыбкой

Он сияет изнутри.

Тот, кто верен изначально,

Пробуждает в душах праздник,

Манит зыбкою надеждой

В фантастическую жизнь.

Он идет – всегда по краю,

Он смеется, он играет:

Клоун вышел на подмостки,

Вот такой судьбы каприз.

Он изломанным движением

Вызывает притяженье

И откуда-то снаружи

Вынимает инвентарь:

Три разбитые тарелки,

Кольца, чашки, погремушки,

И веселая работа

Закипит в его руках.

А потом, уйдя со сцены,

Сняв сценическую маску,

Грим отмыв и вымыв руки,

Он пойдет к себе домой.

Вереницей темных улиц,

Мимоходом мимо зданий,

Мимо сотен подворотен,

Берегами быстрых рек.

Он взлетит – и темной птицей,

Лишь услышав лязг трамвая,

Улыбнется самым краем

Оголенных проводов.

Растворяя в красках ночи

Счастья вечного кусочек

Он летит, легко ступая

Прямиком – на небеса.

На грани

Один неверный шаг, неловкое движенье –

И космос пустотой засветится вокруг:

От звездного пути, от головокруженья,

От тысяч цепких рук, протянутых... И вдруг

На грани меж миров – танцующий невидим –

Прикажет пустоте и выйдет стороной,

Обложкой соскользнет со старой ветхой книги –

И вертикально вверх – бездонный и живой.

И шепот невпопад – он никому не слышен.

Но космос отпустил – и из сплетенья рук

Фигурой танца – сон, во сне взлететь повыше...

Танцующий неслышим – и пустота вокруг.

Разлито сквозь года как будто нечто между

Глазами фонарей – придет еще весна.

Прикажет пустоте – и побежит в надежде

Раскрасить в новый цвет весенние дома...

И вроде сквозь туман видны иные дали,

И звон колоколов сплетает небеса.

Всего один лишь шаг, движение руками,

И сказка ожила – которой нет конца...

Не так

Странно всё, наоборот,

не о том разговор, не тот:

в середине пустота.

Сердце – с чистого листа,

вещие приходят сны,

и желанием прожить –

по-другому и не так –

солнце тает на руках.

Желтых дней круговорот –

не о том разговор, не тот...

Командор

Я потерялся в тишине,

В снегах иных миров.

В дорогах, что живут во мне,

В названьях городов...

В какой-то точке, наугад,

Свободный и прямой –

День превратился в листопад

И стал частично мной.

Безумный – шел среди огней.

И в шелесте листвы

Я открывал изнанку дней,

Усталость мостовых.

И часовые на постах,

И небо в тишине

Мне говорили невпопад,

Что дело лишь во мне...

И каждый шаг был наугад.

Я заходил в дома

В полупрозрачных городах,

Которых сам не знал.

И, замыкаясь, – ждал себя.

Дождавшись – не спешил,

Вперед два шага – чтоб принять

Тепло своей души...

* * *

Из сотни слов ни буквой не предать.

Оставив небо, спорить с тишиною,

Иное время – жизни благодать:

«Поговори, поговори со мною»...

Вокруг как сон – то взлеты, то печаль.

Вот человек далекий, а вот – близкий.

И иногда полезнее смолчать

И уходить безмолвно, по-английски.

И раствориться в ясной жизни слов.

Не продавая и храня как память

Простое человечное тепло –

Огромный мир, расцвеченный огнями.

И в нем, ином, что верит в доброту

С упорством – тем, что точит камень, –

Перешагнуть финальную черту

И все, что можно, – то в себе исправить.

Перетерпеть и – если можно знать –

Звенящей трелью снова воплотиться.

Делиться радостью, ни буквой не предать –

Парить над миром, став огромной птицей.

Желтый песок мысли

По желтому песку

Скомканному голосу

Мертвой тишиной

Не верь.

Обидеть ребенка –

Шаг в сторону бьется.

А небо всё то же.

Здравствуй.

Вот чтобы для мира

Вот все получилось,

Оставить бы время

Как есть.

Но ладаном дышит

И вертится память,

Желтым листом

Не унять.

По городу Солнца

Тяжелый, как камень,

Желтый песок.

Мысли.

Зимнее, ночное

Два фонаря на улицу. Ночь

Катится в изломе пространства.

Где-то там, в пустоте, разбросана мелочь

Домов.

Мелочь времени.

Снег тает

На руках и лице, снег

Скрипит под ногами,

Как будто между прочим, легко

Взлетает и – белой пылью

Оседает уже за спиной...

* * *

Плакал дождь.

В осенних лужах

Рябь и тают небеса.

«Кто-то ждет тебя на ужин?

Что ж ты сразу не сказал...»

В подворотнях мокнет ветер.

Пара крыльев за спиной.

Всё не просто так, поверь мне –

Этот вечер только твой.

Ты летишь, не зная неба.

Помнишь только, что оно

Может стать твоей Вселенной,

Быть с тобою заодно.

Ты спешишь, не зная сроков,

В сад растущих вверх камней...

Плачет небо одиноко,

То, что помнит о тебе.

Всё знать наперед

Всё знать наперед.

Стремиться и верить –

Что снова пройдешь

Сквозь закрытые двери.

В твердынях небес

Видеть что-то иное:

Заложником сна,

Предвкушеньем покоя.

Предвестником слов,

Тайной строгого лета,

Символом сказки –

Снимая запреты.

И мир строгих цифр

Укрывая от стужи.

С болью внутри,

Но с улыбкой снаружи.

Ведь всё наперед

И чуть-чуть человечней:

Доктор-время идет,

Доктор-время излечит.

Осеннее

Осень золотом – особая,

На прогулку манит вечером.

Вы меня, конечно, не помните?

Этим вечером... Делать нечего:

В этот вечер – особенно сонные –

Листья кружатся, убаюкивая.

И глаза фонарей бездонные

Прямо в душу – и вроде любя...

Прямо в душу – и желтым маревом

Застилает тропинки черные...

Вы меня, конечно, не знаете?