Поющие револьверы

— Я вошел в дом, — повторил он.

Шериф молчал. Он продумал, что будет говорить, но теперь слова застряли в горле; он хотел их произнести, но не мог. Да и к чему слова? Райннон был человеком действия.

— Поднялся большой шум, Эннен, — сказал наконец шериф. — За тобой выслали три погони.

— А почему не участвуешь ты? — спросил Райннон.

Шериф не ответил.

— Почему ты не пошел по моему следу? — спросил Райннон.

И опять шериф промолчал.

— Света маловато, — сказал Райннон, — но нам, наверное, хватит.

— Наверное, — сказал шериф.

— Что выбираешь? — спросил Райннон. — Ножи, револьверы… или кулаки? Каредек вздохнул и посмотрел в небо. Ему показалось, что звезды начали вращаться над ним.

— Не знаю, — сказал он. — Выбирай сам.

— Кулаки, — сказал Райннон. — Это займет больше времени.

— Тогда револьверы, если ты согласен.

— Ладно, — сказал Райннон. — Где встанем? Здесь?

— Где хочешь, — сказал шериф.

Он поднялся с кресла. Слова снова рванулись наружу, но произнести их он не мог.

— Может быть, во дворе будет лучше, — сказал он. — Там был сад…

Он остановил себя. Понял, что слова не имели смысла.

Затем они встали друг напротив друга на расстоянии десяти шагов, неясно различимые в темноте.

— Начинаем, когда та собака снова завоет, — сказал Райннон.

— Хорошо, — сказал шериф. И добавил: — Если потом тебе нужна будет лошадь, найдешь их в сарае за домом. Самый лучший — вороной.

Райннон не ответил.

А затем вдалеке завыла собака — пронзительно и долго.

Шериф натренированной рукой выхватил «кольт» и выстрелил от бедра — выстрелил от бедра в далекие Плеяды.

Ответного выстрела не последовало. Он увидел блеск оружия в руке Райннона, и все.

— Будь ты проклят, — медленно сказал Райннон. — Будь ты навеки проклят. Неужели ты не закончишь то, что начал?

И только тогда шериф понял.

Глава 37

Он не мог произнести заготовленные слова, и только сейчас понял, что Райннон пришел не драться, но умереть — так известный гладиатор шел с мечом и щитом против не менее известного противника, а потом отбрасывал щит, и первый же смертельный выпад пронзал его. Однако пуля Каредека прошила воздух в направлении звезд, и Райннон остался жить.

Он подошел ближе, но каковы бы ни были его намерения, их прервало хлопанье двери по соседству и неожиданное появление нескольких человек, которые бегом бросились к дому шерифа.

Каредек поймал друга за руку и потащил его в ночную тень стены.

— Сейчас сбежится народ! — сказал Каредек.

— Пусть сбежится, — пробормотал Райннон. — Мне все равно. Это лучший выход… Надо было об этом подумать…

— Помолчи минуту. Я с ними поговорю, Райннон. А если вообще мне не веришь, тогда я сейчас выну револьвер и отстрелю себе башку!

От забора громко закричали:

— Каредек! Каредек! Здесь стреляли! Что случилось? Где ты, Каредек?

— Я здесь, — сказал шериф. — Ничего не случилось. Я стрелял в койота или собаку, которая лезла под забор.

Люди медленно отворачивались, совсем не убежденные, что слышат правду, тихо переговариваясь друг с другом. Когда они отошли подальше, шериф сказал:

— Ты пришел, считая, что я тебя обманул. Так, Эннен?

Можешь не отвечать, — продолжал Каредек. — Я знаю, что держал тебя в неведении. Думал, так будет лучше. Но ты подозревал, что я тебя предал: нанял Караччи, чтобы за тобой следить, может быть завел дружбу с Ди? Так ты думаешь?

— Я не думаю, — сказал Райннон. — Я не могу думать.

— Пошли, — сказал шериф с неожиданной силой, беря бразды правления в свои руки. — Пошли. Выпьем по чашке кофе.

Он ожидал, что Райннон презрительно откажется. Вместо этого тот подчинился ладони, легшей на его ручищу, и они поднялись на кухню. Там он сел с повисшей головой и невидящим взглядом. Одна рука лежала на колене, вторая болталась у пола. Казалось, что он до крайности устал, что у него нет сил собраться.

Каредек разжег огонь в маленькой расшатанной печке, наполнил кофейник и, стоя над ним, ждал несколько бесконечно долгих минут, пока он закипит. Он не осмеливался повернуться и взглянуть на осунувшееся лицо и осевшее на стуле тело друга; но по спине его, пока он стоял у печки, лился пот, и не от жары. Наконец, кофе закипел. Он осадил гущу холодной водой и разлил густой черный напиток в две большие чашки.

— Может быть поешь, Эннен? — спросил он.

— Не знаю, — сказал Райннон. — Нет, я не голоден.

Каредек сел за стол.

— Попробуй кофе, — пригласил он.

Райннон повертел чашку, но не поднял ее.

— Пей, — приказал Каредек, и Райннон бездумно послушался. Он осушил чашку, за ней — еще одну такую же.

— А теперь, сказал Каредек, — ты меня выслушаешь? Во первых, с самого начала поклянусь, что у меня и мысли не было против тебя, и когда ты подслушал мой разговор с Караччи за конюшней…

Упавшая голова Райннона медленно поднялась, и шериф объяснил: