Пока ангелы спали

– Эдик, сколько лет, сколько зим! Чего сидишь здесь, как бедный родственник? Как жизнь? – раздались радостные возгласы.

Эдуард с сомненьем посмотрел в сторону говорившего и сделал вид, будто пытается что-то вспомнить. Между тем парень с весёлым огоньком в глазах продолжал говорить, обращаясь именно к нему:

– Да ты что, не узнаешь? Забыл старых корешей? Ну и память у некоторых. Я Васька Кулаков, неужели не видишь?

– Ой, Вася, прости, я к-как-то сразу н-не узнал, – опомнился Эдуард.

Василий посмотрел на него с сомнением. По всему было видно, что он озадачен.

– Я тебя конечно сто лет уже не видел. После смерти матери ты вообще пропал. С каких же пор ты стал заикаться?

Теперь Эдуард задумался всерьёз. В итоге он решил поведать старому приятелю свою историю. Так Кулаков узнал, что его дефект речи возник после пьяной драки в городе, где он учился в университете, как раз по окончании учёбы и последовавшей трагедии – смерти матери.

– Жизнь – тяжелая штука, – подвёл итог друг детства.

Затем Василий предложил пойти к нему домой, распить бутылочку другую и побеседовать по душам. Эдуард, не колеблясь, согласился. В однокомнатной квартире на диване храпела голая по пояс девица. Вася пообещал в мгновение ока от неё избавиться. Эдуард с интересом наблюдал за разыгравшейся вскоре картиной. Хозяин, не особо церемонясь, принялся трясти спящую подругу за плечо. Она стала от него отмахиваться, как от назойливой мухи, бормоча сквозь дрёму. Василий перешёл к более радикальным мерам. В итоге девица окончательно проснулась, грохнувшись на пол.

– Ах ты, козёл, издеваешься надо мной? – хмельным голосом обратилась она к хозяину квартиры.

– Пошла вон, шалава, – с этими словами Вася дотащил её до входной двери.

Эдуард по просьбе приятеля открыл дверь, и девицу выпроводили на площадку, следом вылетели некоторые предметы её гардероба. Проклятия и ругательства ещё долго слышались снаружи. Затем всё прекратилось. Обиженная любовница удалилась прочь.

– Ж-жестоко ты с н-ней п-поступил, – заметил Эдуард, расположившись за столиком на кухне.

– С такими людьми иначе нельзя, – безапелляционно парировал давнишний друг.

Эдуард поведал товарищу историю его жизни после отъезда в другой город. Лаконично он рассказал главное, избегая вдаваться в подробности. Что-то пришлось утаить, где-то немножко приврать.

– Значит, ты женился, а потом развелся. А я вот живу бобылём. Сам видел, с кем совокупляюсь. Так наверно и подохну, горбатясь за копейки, – с тоской признался Василий.

– Т-теперь твоя о-очередь рас...сказывать. Я х-хочу з-знать всё, – Эдуард наполнил до краев два стаканчика «разбавленным» спиртом.

– В твоей бывшей квартире сейчас азеры живут. Люди, которым ты её продал, сдают жильё в аренду. Сейчас там Бог весть что творится, какой-то притон для наркоманов, – делился информацией Василий.

Эдуарда мало интересовала судьба проданной квартиры. Он попытался направить беседу в нужное русло.

– Т-ты м-мне л-лучше рас...скажи о ж-жизни наших общих знакомых.

Вася кивнул, как бы давая понять, что намёк понят. Попросив Эдуарда вновь наполнить стаканчики, он удалился в комнату. Вернулся через пять минут, на ходу сдувая пыль со старенького фотоальбома. Они принялись рассматривать снимки. На фотографиях были запечатлены Эдуард, его мать, Василий с родителями, их школьные товарищи и подруги. Василий рассказывал ему о судьбах друзей детства. Как оказалось, о многих Эдуард уже успел позабыть. Он слушал молча, не перебивая, задавая изредка встречные вопросы, чтобы уточнить определённые моменты. Альбом уже почти закончился, и на предпоследней странице Василий задержал внимание. Он ткнул пальцем в одну из трёх девушек, ту, что находилась посередине. Черноволосая темноглазая красавица в белом платье смотрела с фото, улыбаясь, прямо на Эдуарда.

– Её-то хоть помнишь? – спросил Василий, перехватив взгляд Эдика.

Никаких ассоциаций с этой девушкой в памяти не возникло. Эдуард не помнил. Если сказать Василию прямо: «Мол, не помню», тот заподозрит помимо дефекта речи ещё и амнезию. Не хотелось разочаровывать приятеля, поэтому Эдуард ответил неопределённо:

– Д-да это как её..., – и намеренно взял паузу.

– Ну и дела. Любка Никитина, твоя первая любовь. Как такое можно забыть? – недоумевал Василий.

– Чёрт, т-точно! Она и е-есть! У м-меня фа-фамилия из го-головы вылетела. П-пытался вспомнить, – нашёлся Эдуард.

– Ты за ней в старших классах бегал, а она – ноль внимания. Лишь на выпускной вечер она на тебя запала. Если мне не изменяет память, дальше поцелуев у вас дело не зашло, – разоткровенничался друг детства.

– Ч-что с не-ней с-сейчас, к-как поживает?

– Не поверишь. Баню нашу доисторическую помнишь? Так вот, здание реконструировали. Сейчас там солидно. Любка там проституцией занимается. Господи, а была же такой недотрогой. Кстати, если хочешь, можем рвануть в баньку – попаримся. У меня там знакомые, люкс сдадут по дешёвке. Девочек закажем. Ты можешь развлечься с Никитиной. Что скажешь? – Вася с нетерпением ждал ответа.

– По-по-почему бы и нет, – поддержал товарища Эдуард.