Пока бьется сердце

На нашем заводе создавались истребители, бомбардировщики, штурмовики. Каждый из этих боевых самолетов вела группа, во главе которой стояли известные уже в то время конструкторы-самолетчики. Наша секция вооружения обслуживала разработками каждый из образцов этих машин. [81]

В процессе работы выяснилось, что для доводки макетов вооружения самолетов необходимо специальное помещение. И такое помещение нам выделили. Макеты из деревянных и металлических элементов делались быстро и аккуратно. Я требовал, чтобы наши макеты имели вид, близкий к натуре, и мы этого достигли.

В макетную я подобрал рабочих с изобретательской или рационализаторской жилкой, которые умели быстро находить техническое решение и тут же претворять в металл двою или данную им для разработки идею. Среди них особенно выделялись Сергей Куликов, Жора Вурст и Николай Москвин. Огромное удовольствие получал я, общаясь с этими замечательными умельцами.

В зале, где мы работали, размещались секции стрелкового и бомбардировочного вооружения. Как уже упоминалось, я был зачислен в стрелковую секцию к В. Д. Сорокину. Меня больше всего интересовали конструкции, обеспечивающие огневую защиту самолетов, - башни, турели, люковые и другие установки, несущие на себе стрелково-пушечное оружие.

В процессе творческого общения с Василием Дмитриевичем Сорокиным я окончательно понял, что дальше мне надо заняться вооружением самолетов. Работа у Сорокина очень способствовала осуществлению моих планов, и прежде всего потому, что она носила изобретательский характер: надо было непрерывно находить конструктивные решения для ряда новых технических проблем по установке оружия на самолете. Василий Дмитриевич всячески поощрял мое стремление работать в этой области, он даже рекомендовал меня на свое место, когда сам был назначен на другую должность. И я рискнул дать согласие, хотя опыта у меня было не так-то много.

Секцию бомбардировочного вооружения возглавлял опытный конструктор Иван Васильевич Веневидов, деятельность которого на этом поприще началась еще до революции. Когда Иван Васильевич принимался рассказывать, как он стал конструктором, я всякий раз мысленно благодарил судьбу за то, что сам я начал учебу уже при Советской власти, тем более что разница в возрасте у нас с Веневидовым была не очень значительная - всего девять лет.

Иван Васильевич Веневидов родился в Петрограде в 1892 году. Его отец был кузнецом конно-гренадерского [82] полка. Он явно не предполагал, что Ванюшка станет когда-нибудь конструктором. А случилось именно так. Вначале Ваню Веневидова взяли «мальчиком» в конструкторское бюро на металлическом заводе. Потом шустрый парнишка стал копировщиком, а затем и чертежником. Бюро, где работал Иван, специализировалось на вооружении царского морского флота. В кем проектировались башни для кораблей, системы подачи снарядов на корабли. Именно это бюро занималось вооружением броненосцев «Три святителя», «Двенадцать апостолов» и других.

Иван Васильевич обладал не только отличными деловыми качествами. Природа щедро наградила его находчивостью, чувством юмора. Это нередко помогало ему в жизни и работе. Как-то мне пришлось сидеть рядом с Веневидовым на одном довольно скучном и очень затянувшемся производственном совещании. Выступавшие сменяли один другого, а уставшие слушатели ерзали на стульях, с трудом сдерживая зевоту.

- Хорошо бы циркуль достать, - задумчиво сказал Иван Васильевич.

Я, конечно, спросил, для чего.

- Незаменимое холодное оружие, - совершенно серьезно ответил Веневидов. - Особенно для пробуждения тех, кто любит поспать на совещаниях…

За время совместной работы на заводе мы очень сблизились с Веневидовым, а когда узнали, что принято решение сделать центром вооруженческих работ ЦАГИ и туда переведут конструкторов-вооруженцев, наш контакт стал еще теснее. Да это было и понятно: обе секции - мою и Веневидова - перевели с завода в конструкторский отдел сектора опытного самолетостроения (КОСОС), причем переводили не только людей, но и станочный парк. Нам предстояло и дальше работать в тесном контакте, а значит, надо было держаться вместе.

Решение о переводе состоялось в конце августа 1931 года, а уже к первому октября наши секции полностью перебазировались в ЦАГИ.

Наша ОЭЛ

ЦАГИ смело можно назвать центрам, где зарождалась советская авиация. [83]

ЦАГИ был основан в декабре 1918 года при непосредственном участии Владимира Ильича Ленина, который уже на заре Советского государства гениально предвидел необходимость создания комплексной научно-исследовательской организации, обеспечивающей неуклонное развитие инженерной мысли в области воздушного и морского флота.