Пока бьется сердце

5. Вооруженческие мастерские завода имени Менжинского были превращены в цех завода ЦАГИ ОЗ). Заместителем Андрея Николаевича Туполева по вооружению самолетов был назначен Александр Васильевич Надашкевич, кстати сказать, наш непосредственный начальник.

* * *

Я даже не подозревал, что руководство лабораторией окажется таким сложным и хлопотным делом. После переезда в ЦАГИ на каждого из нас и на меня тоже обрушилась лавина организационных вопросов и неотложных мероприятий. Одним из самых первостепенных было устройство тира для отстрела действующих макетов стрелковых установок, размещение боеприпасов, а также подбор надежной охраны. Для начала меня вызвал Александр [86] Васильевич Надашкевич и выразил недовольство вахтерами, охраняющими тир.

- Нет никакой бдительности, - в сердцах говорил он. - В тир все ходят, как к себе домой. Несколько раз я заставал там совершенно посторонних людей. Безобразие!

Возразить было нечего. Наш тир размещался в подвальном помещении под административным корпусом ЦАГИ, там же находилась парикмахерская. Часто бывало, что посетители, пришедшие в парикмахерскую, по ошибке попадали к нам. Наиболее любопытные задерживались, чтобы посмотреть, как идет стрельба. А вахтеры, видимо, считали, что присутствие на испытаниях небритых личностей является одним из элементов опыта, и даже не интересовались, что это за люди. Нам, увлеченным работой, тоже было не до них. Надашкевич был абсолютно прав. Надо было принимать срочные меры. В тот же день я собрал всех вахтеров и провел с ними соответствующую беседу. Не поручусь, что она была составлена в изысканных выражениях, но в том, что она дошла до аудитории, мы убедились очень скоро. Одной из первых жертв бдительности вахтеров стал сам Александр Васильевич. Вахтер не пропустил его в тир только потому, что Надашкевич показался ему похожим на одного из парикмахеров…

Узнав, что меня назначили начальником ОЭЛ, я прежде всего решил выяснить, в чем будет заключаться работа лаборатории. Но никто так и не смог конкретно ответить на этот вопрос. В общих чертах я, конечно, представлял, чем мы будем заниматься. «В деталях разберемся потом», - решил я и принялся подбирать кадры.

Чем же все-таки занималась наша ОЭЛ? Чтобы это было понятно, я коротенько расскажу, как тогда проходил процесс создания самолетов.

Предварительный проект каждого нового самолета в форме тщательно проработанного компоновочного общего вида всегда создавался под непосредственным руководством А. Н. Туполева. Эту работу в особом помещении выполнял инженер-художник Б. М. Кондорский. По заданию Б. М. Кондорского уже известная читателю группа предварительных увязок во главе с И. П. Толстых разрабатывала под контролем А. В. Надашкевича необходимые данные для общего компоновочного вида самолета: [87] размеры отсеков для размещения бомб, данные для. предварительной балансировки самолета, определяла места установок вооружения и т. п.

В случае необходимости по указаниям Туполева или Надашкевича группа Толстых давала нашей лаборатории эскизы на изготовление предварительных макетов.

А. Н. Туполев, очень внимательно относившийся к вопросам вооружения, особенно вникал в назначение и характер стрелково-пушечного вооружения. Габариты и компоновочные схемы установок, их связь с конструкцией самолета самым тщательным образом рассматривались и корректировались им. Почти всегда, когда делались предварительные макеты, Андрей Николаевич приходил в ОЭЛ и подолгу рассматривал их.

Только после окончательной отработки компоновочного вида самолета Туполев знакомил с ним того начальника бригады, которому думал поручить вести данную машину.

Окончательные макеты после всех корректировок и испытаний также делались в ОЭЛ. В связи с тем, что звеньеотводы, гильзоотводы, рукава питания пулеметов, головки питания и другие элементы стрелковых установок не создавались за чертежным столом, я широко практиковал в нашей лаборатории разработку этих элементов без чертежей, по рисункам.

Мой приход в ЦАГИ, в конструкторский коллектив, руководимый А. Н. Туполевым, совпал с периодом, когда шла борьба за повышение скорости самолетов. В связи с этим необходимо было защитить от усилившегося воздействия потока воздуха не только пилотов и стрелков (кабины их были открыты), но и турели (затруднялось их вращение). Нам очень помог секретарь партийной организации Шефаростов. Он добился, что нам разрешили проводить натурные испытания стрелковых установок в аэродинамических трубах ЦАГИ. А это весьма облегчило работу лаборатории. Но наш секретарь этим не ограничился. Он постоянно принимал самое деятельное участие в жизни лаборатории, помогал подбирать кадры, доставать оборудование, горячо поддерживал новые начинания и предложения.

Надо сказать, что и Туполев не только не обходил ОЭЛ своим вниманием, но нередко сам предлагал интересные и оригинальные решения вооруженческих вопросов. [88]